В каком-то неземном свеченье,
Слегка покачиваться не переставало.
От нянюшки лишь голова осталась,
Но вид её так страшно изменился.
Покрылась чешуёй, слегка качалась,
А из рта язык змеи струился.
Видение к царевнам приближалось,
Но вдруг застыло, замерло оно.
Лишь медленно, как маятник, качалось,
Как будто место то ограждено.
Царевен обошло оно кругом,
Но не нарушило невидимой границы.
Глаза сверкнули и кольцо огнём
легло вокруг кровати матушки-царицы.
Огонь собою поглотил виденье,
Но вдруг затих, и дым возник густой.
Лишь он рассеялся, царевнам в удивленье,
Кровать царицы оказалась вся пустой.
Глава 5.
Часть 5.
Беда не красит наши лица,
Не делает моложе и добрей.
С поры исчезновения царицы
прошло, ни мало длинных дней.
И день рождения царевен наступил,
Но к торжеству готовиться забыли.
И тенью царь всё по дворцу ходил.
Отчаянье и боль в глазах его застыли.
Свою вину увидя в том,
Царевны к батюшке не подходили.
И не искали оправданья пред царём.
И только горько слёзы лили.
Так в горести и праздник наступил,
А день был полон света и тепла,
Но лица у людей не осветил.
И не улыбка на глазах у всех, слеза.
И день прошёл без праздничных гостей.
А во дворце царевны две обнявшись,
В тоске сидели в горнице своей.
Прошло их торжество, увы, и не начавшись.
Лишь ночь одна всем принесла покой,
Заставила тяжёлым сном забыться.
Дворец затих. Стоял, как бы пустой.
И только в нём царевнам двум не спится.
Но, что за чудо, что за сновиденье?
В окно вдруг птицы две влетели.
И, медленно, в златом свеченье,
Кружась на пол спокойно сели.
От восхищения царевны онемели.
Их поразила птиц краса,
Лишь молча издали на них, глядели,
Не в силах отвести глаза.
Во всём великолепии предстали
две птицы неземные – два орла.
Птиц перья золотом сияли.
Он их сиянья горница светла.
Вот крылья вскинулись у них
и птиц собою полностью закрыли.
Огонь возник и сам собой затих.
И сестры в удивлении застыли.
Пред ними вместо статных птиц,
Прекрасные два молодца предстали.
И отблески ночных зарниц
в глазах их весело играли.
Один голубоглаз и чёрен волосами.
И рост высок и сила есть в плечах.
Другой был белокур и чёрными глазами,
Под стать старшому, но с улыбкой на устах.
Заряне старший приглянулся,
Да и с неё он глаз не отводил.
Лишь краем губ тихонько улыбнулся,
И тотчас же улыбку погасил.
Другой, наоборот, улыбкою своей
Ответную зажёг улыбку у Светланы.
Их взоры пламенных очей
зажгли в душе любви вулканы.
А время проходит в минутах пустых,
В душе отдаваясь неведомой болью.
И боль эту в сердце, задолго до них,
В народе назвали любовью.
Но, вот Заряна, сделав шаг
(Её влекла к орлам неведомая сила),
Хотя в душе её гнездился страх,
Спокойным голосом спросила:
- Кто Вы, неведомые гости?
Из птиц в людей вы превратились.
Мы вас не приглашали в гости,
И вы не прошено явились.
Что же молчите? Отвечайте,
Или язык людей не ведом вам?
Но, чтоб не сделали б вы, знайте,
