Первые несколько часов было тяжело гнать и уклоняться. Как только он увеличил расстояние между "Бритва" и нападавшими, характер преследования изменился. Речь больше не шла о том, чтобы поймать или быть пойманным. Алекс оторвался и семьдесят две ракеты осталось, облаком летящие вокруг них на пути к Луне. Подкрепления неслись, чтобы присоединиться к нему. Если ничего не случится, он будет в безопасности менее чем за два дня.
Теперь забота врагов была в том, чтобы осложнить им жизнь.
— К тебе приближаются несколько дуг ОТО, — сказала Бобби.
— Как мило, — сказал Алекс. — Я уклоняюсь от попадания.Ты хочешь сообщить это ракетам?
— Уже сделано.
Предназначением вольфрамовых болванок, которыми стреляли орудия точечной обороны, было сбивать ракеты на близких расстояниях. На дистанции, которую они сейчас держали, они означали что-то среднее между приглашением команде «Бритвы» совершить грубую ошибку по глупости и поднятым вверх средним пальцем. Алекс отслеживал направление огня и был готов к тому, что маневровые двигатели бросят их вниз и влево, чтобы избежать плавно изгибающихся дуг вражеского огня, а потом вверх и вправо, чтобы вернуться на верный курс. Облако ракет вокруг корабля расступилось, чтобы пропустить болванки сквозь толпу их выхлопных конусов и боеголовок.
— Какие-то вражеские ракеты преследуют? — спросил он
Мгновение спустя Бобби ответила:
— Нет.
— Приглядывай. Наши друзья там нервничают.
— Бывает, когда проигрываешь, — сказала Бобби. Даже не поворачиваясь, Алекс услышал улыбку в её голосе.
Из каюты за их спинами донесся голос Смита, переходящий в стаккато судорожных вздохов. Даже относительно скромное одно g их полета было втрое больше, чем то, к чему привык этот человек. Он часами сидел на передатчике направленной передачи. Иногда Алекс улавливал голос Крисьен Авсаралы в записи, а бывало, теплый протяжный мужской. Кто-то с Марса, судя по всему.
«Бритва» когда-то была игрушкой, и хоть ее экраны и устарели десятилетия назад, кое-какими примочками они все еще могли похвастаться. Он настроил экраны на стенах на трансляцию с наружных камер, и вокруг них широко распахнулся звездный пейзаж. Солнце было больше и ярче, чем оно могло бы быть на Земле, но ограниченная цветопередача экранов делала его ослепительно белым. Изгибы Млечного Пути сияли над всей плоскостью эклиптики, и расстояние смягчало свет миллиардов звезд. Они летели в окружении из ракет как в облаке из светлячков, а за ними, как семь Венер в земных сумерках, светились шлейфы приводов последователей, тех, что желали им смерти.
А также Наоми.
Бобби вздохнула:
— Знаешь, тысяча этих звезд теперь наша. Это сколько там? Три десятитысячных процента нашей галактики? Это то, за что мы сражаемся.
— Ты так думаешь?
— А ты нет?
— Неа, — сказал Алекс. — Я полагаю наша борьба, это кто добудет больше мяса на охоте и первый добежит к воде, право на спаривание или кто в каких богов верит. У кого больше всего денег. Обычные проблемы приматов.
— Дети, — сказала Бобби.
— Дети?
— Да. Все хотят, чтобы у их детей был шанс получше, чем у них. Или, чем у всех остальных детей. Что-то вроде этого.
— Да, наверное, — сказал Алекс. Он снова переключил свой персональный экран на тактический, загружая последние данные о Пелле. Рядом по-прежнему болтался странный, дешево выглядящий гражданский корабль, привязанный к нему. Алекс не мог понять, загружаются они или разгружаются. Это было единственное судно в маленькой эскадре, которое явно не было спроектировано военными. Наоми также не выходила на связь и было непонятно, хорошо ли это или нет, но он не мог удержаться от проверки каждые пять минут, как будто у него часались руки.
— Ты когда-нибудь волновался о своем ребенке? — спросила Бобби.
— У меня их нет, — сказал Алекс.
— Нет?! Я думала, ты успел сделать.
— Неа, — сказал Алекс. — Никогда не был в ситуации, чтобы хоть раз... ну ты поняла. Или наверное был, но что-то не сложилось. Ну а ты что?
— Никогда не было желания, — сказала Бобби. — Моей семейки было более чем достаточно.
— Да. Семья.
Бобби некоторое время молчала. Затем сказала:
— Ты думаешь о ней.
— Ты имеешь в виду Наоми?
— Да.
Алекс повернулся в лежаке. Броня Бобби достигала обеих стен. Сервомоторы заперты в местах, чтобы закрепить её. Она выглядела распятой. Рана в палубе, откуда она вытащила лежак, казалась ему такого размера, как-будто она прорвалась через дно корабля. Выражение ее лица было как симпатичным, так и жестким.
— Естественно я думаю о ней, — сказал Алекс. — Она же здесь рядом. И вероятно она в беде. И я не могу понять, как, черт возьми она оказалась в первых рядах. Осталось совсем недолго, пока не прискачет кавалерия, чтобы спасти нас и, когда они это сделают я не знаю, как поступить. Помогать атаковать Пеллу или защищать ее.
— Это тяжело.— согласилась Бобби — Однако у нас есть своя миссия — доставить Смита на Луну. Мы должны оставаться на страже.
— Я знаю, хотя не могу не думать об этом. Я продолжаю собирать схемы, в которых мы используем ракеты, которые у нас остались, чтобы заставить их передать ее нам.
— И хоть одна из них, хотя бы немного, возможная?
— Ни одного, — ответил Алекс.
— Нет ничего хуже, чем выполнять свой долг, когда это означает оставить одного из своих в опасности.
— Нет. Вот дерьмо! — Алекс посмотрел на показания Пеллы. — Знаешь, может быть...
— По местам стоять, матрос. И выше голову. У нас опять ОТО проснулись.
Алекс уже увидел их и начал закладывать исправления курса. — Оптимистичные мелкие говнюки.И откуда они взялись такие.
— Может быть они думают ты спишь.
Шлюпка была перегружена, и это было неудобно и непривычно. Путешествие от места пилота до гальюна означало для обоих, Алекса и премьер-министра Марса, что надо протиснуться мимо силовой брони Бобби. А Бобби приходилось выгонять Смита в свободное место, оставшееся от ее амортизатора, пока она использовала крошечную каюту, чтобы выйти из брони или войти обратно. Никому даже в голову не приходило предложить спать в каюте посменно.
Смит выглядел как человек, вежливый и вдумчивый. "Безобидный" было то слово о нём, что приходило в голову. Алекс перестал слушать марсианских политиков после медленной зоны, поэтому у него не было какого-либо предвзятого мнения о человеке
