— И отплатил за это, притащив меня на свой корабль против моей воли? Не могу поблагодарить тебя за это.
— А должна бы, — сказал Марко. — Мы привели тебя сюда, ведь ты — одна из наших. Чтобы ты была в безопасности. Если бы мы могли всё объяснить, то так бы и сделали, но ситуация довольно щекотливая. И тебе же не придёт в голову объяснять, зачем защищать кого-то в минуту опасности. На кону жизни миллионов астеров и...
— Я тебя умоляю, — вздохнула Наоми.
— Ты так не считаешь? — голос Марко зазвучал сурово. — Это ты нас убила. Ты и твой новый капитан. Когда эти ворота открылись, мы все превратились в покойников.
— Ты вроде ещё дышишь, — она попыталась ответить сердито, но ей показалось, что слова прозвучали, словно сказанные огрызающимся ребёнком. Он тоже это услышал.
— Ты так и не повзрослела. Ты ведь знаешь, что внутрякам наплевать на нас. Хесед. Станция Андерсон. Пожар на шахте Сиело. Жизни астеров для внутряков не стоят и ломаного гроша. И так было всегда. Ты прекрасно это знаешь.
— Они не все такие.
— Ты о тех, кто притворяются, будто они другие? — в его голосе появился астерский акцент. А вместе с ним и клокочущая ярость.— Но даже они могут пройти через колодцы. Тысяча новых миров и миллиарды внутряков, которые могут просто в них войти. Никаких тренировок, никакой реабилитации, никаких лекарств. А знаешь, сколько астеров способны вытерпеть полный g? Даже если дать им всё: любую медицинскую помощь, экзоскелеты, санатории? Две трети. Две трети из нас могут отправиться в эти прекрасные новые миры и остаться там калеками, и то если все внутряки дружно возьмутся и бросят на это дело все свои деньги. Думаешь, они на это пойдут? Отродясь не бывало. В прошлом году три фармацевтических завода прекратили производить недорогие коктейли для роста костей. Но не открыли патенты. Не принесли никаких извинений тем кораблям, у которых нет средств на их дорогие препараты. Просто прекратили. Предпочли потратить свои ресурсы на колонизаторские корабли, чтоб потом выгодно продавать данные, полученные из колец.
— Мы отходы, Наоми. Ты, я, Карал и Цин. Тиа Марголис. Филип. Они движутся дальше и забывают о нас, потому что для них это несложно. Они пишут историю, и знаешь, кем мы в ней будем? Параграфом о том, как это грустно, когда целая раса людей становится ненужной, и что было бы гуманнее просто усыпить нас.
— Давай. Скажи, что я не прав.
Те же гневные тирады, что он произносил и раньше, но усовершенствованные с годами. Новые вариации тех же доводов, что он приводил на Церере. Наоми не удивилась бы, скажи он, что "Гамарра" заслужил свою судьбу. Это была война, и любой, помогающий задушить врага, становился солдатом, понимал он это или нет. Ей показалось, что её внутренности превращаются в воду. Она помнила это чувство с того темного времени. Внутри её головы что-то сместилось — словно в ней после долгой спячки просыпался змей приобретённой беспомощности. Она притворилась, будто не чувствует его, в надежде, что если отрицать это достаточно уверенно, он просто исчезнет.
— При чем здесь я? — спросила Наоми, звуча менее уверенно, чем намеревалась.
Марко улыбнулся. Когда он заговорил, его голос снова стал голосом образцового лидера. Грубый астерский бандит исчез за маской.
— Ты одна из нас. Оторвавшаяся, да, но всё равно одна из нас. Ты мать моего сына. Я не хотел, чтобы ты оказалась в опасности.
Предполагалось, что она спросит, о чём это он. Пойдёт по дороже, проложенной для неё и залитой светом. "О какой опасности ты говоришь?" — спросит она. И он ответит. И будет наблюдать, как расширяются её глаза. И видеть в них страх.
Пошёл к черту!
— Дело ведь не во мне, — сказала она. — Ты хотел "Росинант", вот только не получилось. Тебе нужен был корабль? Или Холден? Можешь мне признаться. Хотел повыделываться перед моим новым парнем? Это выглядело бы жалко.
Она почувствовала, как её дыхание ускорилось, адреналин пронёсся сквозь неё. В лице Марко проступила жёсткость, но до того, как он смог заговорить, звякнул комм, и над палубой зазвучал голос, который она не узнала.
— Есть контакт, — сказала женщина.
— Что там?
— Мелочь. Шлюпка с Марса. Говорит с "Андреасом Хофером".
— Разведывательный корабль? — рявкнул Марко.
Пауза затянулась на несколько секунд. А затем:
— Выглядит так, будто просто несколько пинче[Упоротый.] придурков заехали не туда. Увидят одного — увидят всю ударную группу, так?
— Сколько времени до удара?
— Двадцать семь минут, — прозвучало без заминки. Кто бы ни был на том конце связи, там знали, какой будет вопрос. Марко насупился на панель управления.
— Я не могу больше ждать. Без него было бы красивее. Ну да ладно. Уничтожить шлюпку.
— Это всё?
Марко посмотрел на Наоми своими тёмными глазами. Улыбка коснулась его губ. Театральный мудак, каким он и был.
— Нет. Не всё. Атакуйте и корабль премьер-министра тоже. И объявите готовность группе преследования, чтобы, когда пыльник побежит, мы смогли взять его.
— Принято, — ответила женщина. — Приказ выполняется.
Марко ждал, протянув руку, будто бросая вызов.
— Вот наш путь, — сказал он. — Сделаем так, чтобы они не смогли нас забыть. Возьмём цепи, которые они создали, чтобы заковать нас, и используем вместо кнутов. Мы не хотим сгинуть во тьме. Отныне они будут уважать нас.
— И что дальше? Они закроют Кольцо? — спросила Наоми. — Начнут снова делать дешёвые костные стимуляторы? Как по-твоему стрельба по марсианскому политику поможет "нашему народу"? Как это вообще может кому-то помочь?
Марко не засмеялся, но смягчился. У неё было ощущение, что она сказала что-то глупое, и это ему понравилось. Несмотря на всё это, она почувствовала приступ смущения.
— Извини, Наоми. Нам придется обсудить это позже. Но я, действительно, рад, что ты вернулась. Знаю, у нас достаточно напряжённые отношения и у нас разные взгляды на мир. Но ты всегда будешь матерью моего сына, и я всегда буду любить тебя за это.
Он показал охранникам поднятый кулак.
— Заприте её в надёжном месте, после чего полная боевая готовность. Мы наступаем.
— Сэр, — кивнул один охранник, а другой взял Наоми за локоть. Её первым инстинктом было сопротивляться, отступать, но какой в этом смысл? Сжав челюсти до боли в зубах, она направилась к лифту.
— И ещё, — сказал Марко, и она повернулась, думая, что он обращается к
