— Вообще-то, есть чем. Это больше, чем ты или я могли совершить в его возрасте. Филип умный парень и прирожденный лидер. Дай ему ещё лет двадцать, и он сможет управлять всей Солнечной системой. А то и за её пределами.
Наоми шагнула к нему и выключила тренажер. Широкие ленты в ладонях Марко провисли с едва заметным шипением.
— Я ещё не закончил, — возразил он.
— Скажи еще, что ты не для того меня сюда притащил, — сказала она. — И не для того ты меня похитил, чтобы продемонстрировать, какой прекрасный из тебя отец и какой прекрасный у нас вышел мальчик. Потому что ты подвел его.
Марко рассмеялся тихим, теплым, перекатывающимся смехом. Он стал распутывать свои руки. Пока он это делал, было так легко причинить ему боль, что она была почти уверена, что у него есть какой-то скрытый способ защитить себя. А если нет, то этого впечатления было вполне достаточно для защиты. Она здесь не для того, чтобы его убить. Она здесь чтобы вынудить его кое-что сказать.
— Ты и правда так считаешь? — спросил он.
— Нет, — ответила она. — Я считаю, что ты хотел порисоваться. Я ушла от тебя, а ты ведь такой маленький мальчик, что никак не можешь с этим смириться. Поэтому, когда настал твой звездный час, я нужна была тебе рядом, чтобы смотреть на это.
И это было правдой, насколько возможно. Она видела его удовольствие от власти над ней. Даже ее странный полустатус в команде тоже был частью игры. Запереть ее в клетке значило бы негласно признать, что она опасна. Он же хотел, чтобы она была бессильной в ее собственных глазах, чтобы она сама себе построила тюрьму. Было время, когда это сработало бы. Она могла поспорить, что он так и не понял, сколько времени прошло с тех пор.
И она могла бы поспорить, что это было так. Когда он, прищурившись, взглянул на неё и покачал головой, она всё ещё чувствовала комок в горле, знакомый по старой привычке. Поэтому, возможно, правда была сложнее.
— Я привел тебя домой, на сторону победителей, потому что ты — мать моего сына, и всегда будешь ей. Всё остальное — лишь счастливое совпадение. Теперь у нас есть шанс обрести хоть какое-то чувство завершённости между нами…
— Дерьмо. Завершённости? Ты упускаешь: всё кончено. Ты говоришь, что это не так, только потому что ты не выиграл. Я бросила тебя. Я пожертвовала всем, потому что не иметь с тобой ничего общего лучше, чем получить всё, но быть твоей куклой.
Он поднял руки ладонями наружу в комическом жесте примирения. Это не сработало. Ещё рано.
— Я слышу что ты поступила бы иначе. Я не виню тебя за это. Не всякий способен быть солдатом. Мне казалось, ты могла. Думал, что мог рассчитывать на тебя. И когда тебе стало тяжело, да, я забрал нашего сына туда, где он будет в безопасности. Ты меня обвиняешь в том, что я держал его подальше от тебя. Но ты бы поступила со мной так же, если бы имела власть.
— Да, — сказала она. — Я забрала бы его с собой, и ты больше никогда не увидел бы нас снова.
— Тогда какая между нами разница? — Пот покрывал его кожу. Он снял с шеи полотенце, вытер лицо и руки. Разумом она понимала, что он прекрасен, примерно как радужные крылья трупной мухи. Она почувствовала тяжесть отвращения к самой себе за то, позволила этому человеку стать тем, кем он был для неё; при этом она понимала, что, отчасти, он этого и добивается. Тёмные мысли зашевелились в глубине сознания. Они не имели значения. Она здесь, чтобы собрать этот паззл.
Он положил полотенце.
— Наоми...
— Тогда дело в Холдене, да? Ты притащил меня сюда в качестве... чего? Страховки от него?
— Я не боюсь твоего хахаля-землянина, — ответил Марко, и Наоми ощутила резкость в его голосе так же, как зверь чует далёкий костёр.
— А я думаю, боишься, — сказала она. — Думаю, ты хотел убрать его с доски, прежде чем всё начнётся, и я должна была привести его прямо в ловушку. Ведь ты не мог даже предположить, что я приду одна. Что я не приведу кого-то, кто сможет меня защитить.
Марко усмехнулся, но в этой усмешке чувствовалась злость. Он прошёл по спортивному коврику, натягивая на плечи тёмный халат.
— Ты пытаешься себя в чём-то убедить, Костяшка.
— А знаешь, почему я с ним?
"Если Марко умный парень, он не клюнет на эту приманку. Он просто выйдет, оставив её одну среди тренажеров. Если бы ей только удалось разозлить его, хоть немного разозлить. Хотя..."
— Потому что ты западаешь на влиятельных мужиков? — предположил он.
— Потому что он на самом деле такой, каким ты пытаешься казаться.
Она увидела, что достигла цели. Она даже не могла сказать, что в нём изменилось, но Марко, которого она видела с тех пор, как её притащили сюда — спокойного, уставшего, уверенного в себе лидера величайшего переворота в истории человечества — ушёл, исчез, как сброшенная маска. На его месте был преисполненный гнева мальчик, который чуть не уничтожил её однажды. Его смех не был ни тихим, ни тёплым, ни перекатывающимся.
— Ну подожди чуток и посмотрим, поможет ли ему это. Крутой мужик Холден, может, и считает себя неубиваемым, но кровь идёт у всех.
Вот оно. Сработало. Она что-то нащупала. Возможно, это была пустая угроза, брошенная в пылу ссоры. Или же он только что сказал ей, что его планы по-прежнему связаны с "Росинантом".
— Ты ничего ему не сделаешь, — сказала она.
— Да? — он оскалил зубы, как шимпанзе. — Ну, может, ты сделаешь.
Он резко повернулся и вышел из комнаты. Оставляя её одну, как следовало сделать ещё несколькими минутами ранее. А лучше полтора десятилетия назад.
— Ты всё? — спросил Цин, кивая на её тарелку с брикетом из чечевицы и наполовину съеденным рисом. На экране в столовой марсианский генерал стучал по столу, раскрасневшийся от праведного гнева, очень похожего на страх. Он клеймил трусость лица или лиц, совершивших это гнусное злодеяние не только против Земли, но против всего человечества. Примерно на каждом третьем высказывании кто-то на другом конце её стола повторял слова генерала высоким, квакающим голосом, напоминавшим что-то из детского мультика.
Она отломила ещё кусок от чечевичного брикета и отправила его в рот.
— Почти, — сказала она с набитым ртом. Она скинула поднос
