В это время в городке проходило важное молодежное мероприятие – «50 дней до Олимпиады», и Харитон искренне надеялся, что случайным юным зевакам не будет в это время дела до заброшенного склада. Ну а взрослым горожанам в рабочее время тем более не захочется пробираться на закрытую территорию.
Стольник расплел затекшие ноги и поспешно удалился от слухового окна, этим избавив себя от угрозы быть обсыпанным облаками пыли, поднятой взрывом. Не зря мудрецы Востока считали, что сознанием можно порождать и уничтожать миры.
Его догадки оказались верны. Дезам удавалось сканировать его мозг, считывая образы. Это умение он и обернул против них, заманив иллюзией в ловушку.
Поспешно покинув чердак и пикнув сигнализацией своей старенькой служебной машины, он сел на затертые кожаные сиденья. Нужно быстрее удалиться от места происшествия, а потом дальше думать. Ключ завел мощный мотор и подарил свободу движения.
Что же теперь делать? Толку от него в новой Вековечной войне явно не будет, пока не удастся разобраться в себе. Открываться синтам смысла нет – они его наверняка изолируют. Придется начинать собственный путь изгоя, ненужного врагам и опасного для своих.
Куда ехать? Любой, кто хочет найти, должен вернуться на то место, где потерял. Он знает, куда ехать.
Глава 66. Суровая справедливость
Дом прапора как-то поник, съежился и посерел. Даже забор стал ниже и едва не падал. Над домом витала печаль, Стольник сразу это почувствовал, но не мог понять, в чем причина таких необычных ощущений.
– Василий Иванович! – крикнул он через забор, но ему никто не ответил.
Осторожно открыв калитку, Стольник зашел во двор. Сторожевая собака, спущенная с цепи, без раздумий кинулась на него. Разогнавшись для прыжка, она встретилась глазами со взглядом незваного гостя и, сжавшись в комок и поджав хвост, изменила направление движения. Резко развернувшись на месте, собака, поскуливая, убежала куда-то за дом.
Дверь в жилище оказалась приоткрыта, и Харитон потянулся к ручке.
– Кто еще там приперся? – послышался хриплый голос старого подавленного человека, мало напоминающий голос боевого прапорщика. Но все же это был он.
В проеме двери показался абсолютно седой мужчина с двустволкой в руке. Оружие направилось на незнакомца.
– Василий Иванович, это я, Стольник, – представился гость.
Старик сощурил подслеповатые глазки и подошел ближе, стараясь рассмотреть его получше. С момента их последней встречи прошло меньше полугода, а казалось, как минимум несколько сотен лет, за которые время нанесло неизгладимые рисунки увядания на лицо воина проданной империи.
– А… И что хотел? – недоброжелательно рявкнул он.
– Да, собственно, просто навестить вас заехал. Вы же ко мне в дурдом приезжали.
– Приезжал, только ты санитара убил и сбежал, а меня потом по допросам затаскали, – ворчливо напомнил хозяин.
– Извините, всякое в жизни бывает, – развел руками Стольник и вспомнил, что в одной из рук зажат пакет с гостинцами. – Это вам и Свете.
– Иди вон на стол положи и сам садись, – показал дулом ружья в сторону летнего стола Прапор.
Хозяин зашел в дом, а через минуту вернулся без ружья и поставил чайник на газовую плитку, расположенную на летней кухне.
Стольник тем временем достал шоколадные конфеты и зефир из принесенного пакета.
– Я вспомнил, что Света любит зефир.
– Существо тоже любит, – пробубнил Прапор. – Светику зефир твой уже ни к чему.
– Почему? – поинтересовался Стольник.
– Ну хорошо, один оставлю. На могилку положу, – милостиво согласился Прапор.
– На могилу? Света умерла?
– Водку привез? – спросил старик.
Стольник достал из пакета две бутылки водки. Он уже знал, что это лучший сувенир в деревне. Старик взял стакан и налил его с горкой (пренебрегая законами физики), выпил стоя, после сел за стол и зажмурил глаза, из которых покатились слезы.
– Человеческий детеныш так устроен, что помочь всем нуждающимся пытается. Раз позволил тебя притащить в дом и выходить, как побитого щенка выхаживают, так она и еще раз нуждающегося притащила. Возвращаясь из города, нашла на обочине машину перевернувшуюся и человека в ней, простреленного всего, но живучего, заразу, и за жизнь цепляющегося, вот и притащила его в дом.
Стольник слушал, затаив дыхание.
– Выходили на свою голову, – вздохнул Прапор и налил второй стакан. – Ты лучше расскажи, как сам устроился?
– Нормально устроился, – вежливо ответил Стольник, – на правительство работаю. Решил навестить места, где очнулся.
– Вспомнил, кто ты есть?
– Нет.
– В силовики и пошел, чтоб найти информацию о себе? Ну, дело твое, самое главное, находясь во внутренних органах, не стать говном, – предостерег Прапор и выпил второй стакан, опять не закусывая. – Сам-то выпить хочешь?
– Нет, спасибо, на меня плохо влияет.
– Правильно, затуманивать мозги нельзя, от зеленого змия многие беды нашего народа.
Стольник задумался, почему алкоголь ассоциируют с зелеными змеями? Может, потому, что рептилоиды научили человека одурманивать себя?
Прапор замолчал, глядя в стол.
Через несколько минут Стольник осмелился и спросил:
– Так что произошло со Светой?
– Да Русик этот, собака, очухался и сил набрался. Стал у меня не просить, а требовать. А один раз, как я уехал в город, он Светку изнасиловал. Видно, кричала она, вот он ее и задушил, чтоб шум не подняла. Меня стал ждать, рассчитывая следы замести. Только не получилось ему меня вырубить лопатой с первого раза, у меня мозги пропитые, устойчивые к стрессу. Я его оглушил и связал, но ребенка-то не вернешь. Вот так он нас… отблагодарил.
На плите кипел чайник, жалобно воя в свисток, но ни у Стольника, ни у Прапора не появилось мысли его выключить.
– Как вот ты считаешь, человек должен отвечать за свои действия?
– Должен, – не колеблясь ни секунды ответил Стольник.
– Вот и я так считаю, – кивнул Прапор. – И что ты думаешь, я его
