Потом он замолчал, и они, повернувшись к окну, наблюдали таинство восхода. Когда красный цвет сменился желтым, девушка первой нарушила молчание:
– Зачем ты мне все это рассказал? – Из ее глаз проглядывала боль.
Глаза Стольника радостно заблестели от того, что «она» наконец перешла на «ты».
– Чтоб ты знала! Ведь самое страшное – это неведение.
– Знаешь, Тор, хотя нет, Стольник, так привычней. Я не та Лоя, что в наших воспоминаниях. И тело другое, и душа изменилась с того рождения. Ты мне открыл новую боль. Я подумаю над тем, что ты сказал, и, возможно, что-то пойму для себя. Все, что происходит, происходит по великому плану. Тогда Лоя умерла, чтоб начать новый этап души. Сегодня открылось то, что я боялась вспомнить, и это тоже должно было произойти. Это судьба, но мне нужно подумать.
– Лоя… Кассандра, давай ты подумаешь потом. Я пришел за тобой, нужно отсюда уходить. На свободу. Вместе нам там не будет страшно, поверь мне. Сама ты не сможешь отсюда уйти, когда захочешь. Твои возможности ограничены телом человека, в котором душа родилась в этот раз.
– Да, наверно, ты прав.
– Пойдем? – с надеждой спросил Стольник.
– Нет, – решительно ответила Кассандра.
– Почему?
– Я уже сказала. В это время и в этих жизнях у нас разные судьбы. Я вижу. Если линии судеб сойдутся, мы продолжим путь вместе, но всему свое время. – Девушка направилась в сторону двери. – Прощай, Тор. Точнее, Стольник.
Харитон не ответил. Он выполнил то, что должен был, хотя и у него самого были сомнения в правильности выбора.
Дверь за Кассандрой захлопнулась, но Стольник не торопился вставать из-за стола. Его ждет еще одна беседа с человеком, который заглядывал в его душу.
Глава 70. То, что нельзя вспоминать
В дверь постучали вскоре после ухода Кассандры. Конечно, возможно, что и не сразу, просто время пролетело незаметно за размышлениями, да ладно, какая это мелочь – время… для бессмертного.
– Войдите, – разрешил Стольник и сразу поймал себя на мысли, что в месте, где еще полгода назад никто и не подумал бы спросить его мнения, теперь он отдает приказы.
– Здравствуйте. – В кабинет зашел напряженный и взъерошенный заведующий отделением доктор Пастухов.
– Здравствуйте, доктор, – очень сухо поздоровался Харитон. Он заранее решил вести себя очень сдержанно, чтоб врач особенно четко почувствовал всю ответственность встречи. Не протягивая руки, предложил: – Присаживайтесь.
Когда врач уселся на край стула, откашлялся, осмотрелся и попробовал поправить свою курчавую прическу на лысоватой голове, Стольник решил продолжить прессинг.
Поставив на стол раскрытое удостоверение, которое доктор, подслеповато щурясь, принялся рассматривать, Харитон впился в доктора пронзительным взглядом. Доктору уже наверняка сообщили, с кем и по какому поводу он будет беседовать, не стоило утруждать себя повторным представлением.
Заведующий отделением Пастухов сдерживал страх, но после этого страх вырвался из его живота и заметался по комнате безобразным коричневым пятном негативной энергетики.
Юрий Николаевич первым не выдержал паузы:
– Как я вижу, наш бывший пациент решил навестить наше учреждение. Ну как память? Восстановилась?
– Вы же доктор, вот и скажите, может у меня восстановиться память после ваших уколов или нет? – не сводя с доктора взгляд, сухо поинтересовался бывший пациент.
– Лекарства не могут препятствовать восстановлению памяти, наоборот, они должны были сломать барьеры. – уверенно заявил доктор скороговоркой, – ну хотя бы частично, отрывочно.
– Барьеры? – Стольник напрягся.
– Ну, это я к слову. – Взгляд доктора заметался по кабинету. Аура страха в его биополе потемнела. – Вам же что-то мешало вспомнить.
– Подождите, – не дал себя сбить Харитон, – если есть барьеры, которые нужно сломать, значит, их кто-то возвел?
– Нет, – категорично опроверг его предположения заведующий отделением психиатрической больницы, – никто не возводил.
Солидный ученый сейчас явно лгал, при этом был похож на провинившегося школьника. Харитон хищно улыбнулся одной половиной лица.
– Юрий Николаевич, вы правы. Воспоминания действительно ко мне вернулись, но обрывочно. Вы же проводили со мной сеансы гипноза, после них я должен был помнить хоть что-то. Раз я это не помню, значит, вы мне не разрешили это помнить.
Доктор потупил взор.
– Я понимаю, что вы действовали в моих интересах, – успокоительно добавил Стольник, – но мне необходимо знать то, что узнали вы.
Доктор молчал. Харитон тоже. Пауза затянулась.
– То, что мы сейчас обсуждаем, не записывается и не будет документироваться. Вы просто поможете мне разобраться, – обнадежил врача бывший пациент.
– В ваших воспоминаниях был парадокс, – в итоге сознался врач.
– Я вспоминал события, которых не мог видеть? – помог ему Стольник.
– Да, – неуверенно протянул врач.
– Что я титан Тор, воюющий с летающими тарелками серо-зеленых богов?
Юрий Николаевич медленно вдохнул и резко выдохнул. Коричневое пятно страха посветлело. Похоже, он решился.
– Вижу, вы действительно кое-что вспомнили. Эти воспоминания были, но…
– Но? Что? – помог врачу сделать нелегкое признание Харитон.
– Я сначала принял эти воспоминания проявлением шизофрении, подавленные амнезией как защитной реакцией организма. Но потом до меня дошло, что эти воспоминания ваше подсознание воспринимало как стороннюю картинку, хоть воспоминания и шли от первого лица.
– Эти воспоминания не были моими? – уточнил Стольник свои давние догадки.
– Да, – облегченно кивнул доктор.
– Ну, этим вы меня не удивили, – огорченно подытожил Харитон Стольник.
Доктор молчал. По напряжению, зависшему в пространстве, появилось ощущение, что ему есть еще что сказать. Тут неожиданная мысль обожгла Стольника.
– Почему вы прекратили сеансы гипноза?
Врач посмотрел в глаза бывшего пациента, и тот понял, что его догадка верна.
– Вы взломали барьер ложных воспоминаний!
По виду Юрия Николаевича стало понятно, что самое тяжкое признание о своих открытиях он еще не сделал.
– Вы узнали, кто и как записал мне ложные воспоминания, – сухо заявил Стольник, уверенный в правильности своей догадки.
Юрий Николаевич виновато кивнул.
– Что вас смущает в моих истинных воспоминаниях?
– Они тоже
