– Договорились. Передай Бертрану, что он забыл телефон, а ему звонила девица из агентства по недвижимости и подтвердила завтрашнее свидание. Если не пойдет, пусть сообщит ей утром.
Потом позвонил Бертран, и Дафна не отказала себе в удовольствии сказать гадость – назвала секретаршу заполошной. «Спасибо». Сен-Тибо-де-Винь. Почему это сочетание кажется мне знакомым? Журналистка укрыла Мило, послушала, как он сопит, и ушла в гостевую, где включила огромную плазму и решила смотреть «Матч-пойнт» Вуди Аллена. Удача на отскоке[70]. Просто удача, подумала Дафна, почувствовав приятный толчок маленькой ножки.
19
Франк проснулся в чужой постели, сел и спросил, не может ли произведенная энергия напрямую подаваться на велосипеды.
– Warum Night?[71] – ответила женщина, вернувшая ему слух.
Это была их вторая ночь за четыре месяца. Первый завтрак Франка на кухне Беттины. Они не говорили ни о завтрашнем дне, ни о более далеком будущем. Беттина Хохбах и Франк Милан пока не ступили на определенный путь, они только наметили направление в жизни. Остальное терялось в белом тумане, который так напоминал дым над лабораторией в тот страшный день. Он вернулся из Безансона 1 июля и вышел на работу, пока неофициально. Он сам сообщил об этом на сайте сегодня утром. Ему требовалось время – он передвигался по коридорам, сильно хромая. Запрещал себе форсировать события. Контролировал отделочные работы в лаборатории. Спокойно размышлял над уравнениями. О своей прежней жизни – немного… достаточно. Плохо. Больно. Потеря, разрыв, вопросы. Моменты, где допустил ошибку, свалял дурака, напортачил.
Она.
И тем не менее Франк беседовал с коллегами, улыбался им. Еще один перерыв в работе он сделает с 15 июля по 15 августа: ему на месяц привезут Ленни и Марию. Он мог бы все объяснить Камински, но призрак партнера был весьма капризным, появлялся и исчезал, когда хотел, и сам решал, что слушать… Франк приспосабливался. Детство подготовило меня к общению с монстрами.
Бывали часы, когда ему почти нравилось общество Камински, но в этот день партнер не «пришел».
Инженер заработался, вернулся поздно, один, на белой машине, невидимый в белом мольтоновом тумане. Он поздно лег, но на следующее утро – такое же туманное – встал рано, выпил кофе, принял душ, подумал о Марии и Ленни, которые прилетят в следующее воскресенье на большом белом самолете под надзором бортпроводницы, и она не будет моей бывшей женой. Его так и подмывало произнести: «мерзавки-надевшей-не-белое-а-кремовое свадебное платье». Хуже всего, что она не была мерзавкой, и он это знал.
Франк сосредоточился, вообразил прикосновение детских щечек к своему лицу. Потрогал многодневную черную щетину и решил с сегодняшнего дня «обзавестись мягкой кожей». Пена и станок для бритья, одна щека, потом другая. Никакого звука, кроме тех, от которых он не мог избавиться. Франк ополоснул лицо, промокнул его полотенцем и тут заметил, что баллон с пеной подтекает. Оставляет за собой след, такой же белый, как туман, смог, его машина. Он побледнел, оперся ладонями о раковину.
Все знают, что такое «тест на отцовство». Этим утром инженер «прозрел». Все пробелы сложились в четкий вектор, указывающий на протечку. Он видел совсем другую субстанцию. Подумал о Лоле под стеклянной крышей «фонаря», о положительном тесте и неопределенности сроков. Ее глаза. А я думал только о себе. Сердце Франка умерло: это все время было у меня перед глазами, а я ни о чем не догадывался. Тот негодяй якобы надевал презерватив… А если нет?
Инженер, не отходя от раковины, проконсультировался с «Гуглом». Лаборатория выдаст результат через 48 часов. То, что надо! Обрадует ли ответ? Франк Милан протер черным полотенцем зеркало, запотевшее во время его размышлений. Он увидел, как выглядит со стороны: глухой, обгоревший, голый. Одна-единственная мысль не касалась точной тональности каждой паузы и красной ленты срочных новостей, бежавшей по экрану в рождественский вечер 2010 года. Это была мысль о загробном голосе бабушки.
Я не понял. Не почуял. Не догадался. Я видел, как он вышел из палаты 2204. Мои дети на самом деле не мои, а его. Франк почувствовал прикосновение маленьких ладошек к своему лицу, услышал, как щебечут в его доме Ленни и Мария. Он знал, что тип в зеркале сделает тест, но сказал ему: Я – их отец.
20
Ночь была на излете, когда Бертран вернулся домой, проводив совершенно обессиленную Дженну и забрав свой мобильник. Первым делом он послал эсэмэску и подтвердил утреннюю встречу, потом вернулся на улицу От и рухнул в постель. Через три с половиной часа проснулся, съел апельсин и выпил пол-литра кофе, рассказал матери, как прошел вчерашний вечер.
Она варила варенье из абрикосов, подаренных соседкой, вынимала косточки, прислушиваясь к тональности голоса сына. Все еще зажатая… Бертран взвесил тяжелый ящик, мать «озвучила» результат:
– 10 кило.
Он улыбнулся:
– Скорее 10 лет.
Сын показался ей очень красивым. Напряженным, но уже не таким подавленным. Она проводила его взглядом, когда он отошел к раковине вымыть пиалу. Его плечи почти распрямились. Дождь кончился. Боже, сделай так, чтобы в агентстве были настроены доброжелательно, и пусть Анна Бакстер окажется дома! Чтобы мой мальчик улыбался, когда вернется. Всю жизнь… Бертран улыбнулся, мать поймала его взгляд, и они несколько секунд смотрели друг на друга.
– Сварить еще кофе?
09.45. Бертран допил вторую чашку кофе, съел три абрикоса и сел за руль – в тот самый момент, когда Лола входила в агентство дяди и тети, которые уехали в первый отпуск с Луаной.
– Прошу прощения, я опоздала!
Секретарша разбудила ее, прислав сообщение с подтверждением 11-часового свидания, но время странным образом съежилось. Так случалось всякий раз, если Лола подсознательно отлынивала от какого-нибудь дела.
Она устроилась в кабинете тетки и занялась графиком. Мне хочется заходить в этот дом? На экране появилась фамилия.
– Господин БРТОЖЕЖЖДС?
– Простите, я забыла исправить в компьютере. Его зовут…
– Тебе известно, что это мой дом и что я разведена? – перебила девушку Лола.
– Да.
– Окажи любезность, замени меня: не хочется туда идти.
– Но я никогда…
– Это нетрудно: комментируешь, что видишь. В досье все записано. Не отдавай клиенту инициативу в разговоре. Привлеки внимание к крыше «фонаря», подчеркни, что стекло самоочищается. – Лола ободряюще улыбнулась. – В крайнем случае звони мне, особенно если поймешь, что у клиента действительно серьезные намерения!
Бертран притормозил под знаком «Стоп», повернул направо, проехал пятьсот метров до кольцевой развязки и через два красных светофора оказался на автостраде. А через два километра уперся в пробку – десятки машин стояли с включенными аварийками. Его сразу подперла следующая волна «страдальцев», и он обозвал себя придурком, когда все тронулись в путь со скоростью 5 км/ч. Время тянулось с черепашьей скоростью. Ну почему я не подумал о трафике?! Чччерт! Чтоб я был таким умным до…
Лола вязала, открыв дверь: пусть солнце заглянет в гости.
