– Как дела Сань? – фельдфебель показал рукой на табуретку перед ним.
– Как всегда Ионович. Устал как собака.
– Да я и смотрю, чевой-то ты не веселый, – Ионович снял со стеклянной банки крышку и по каптерке поплыл аромат круто заваренного чая. – Чифирю хлебнешь?
– Хлебну…
– Вот и ладненько. – Фельдфебель ловко налил в кружку черного варева и сунул ее мне в руки. – Рассказывай давай.
– Что именно? – Я сделал пару обжигающих небо глотков и передал кружку Ионычу.
– Что, что… Как ты умудрился так быстро перекраситься? Чего глаза вылупил. Я пока по доброму спрашиваю. Может что и придумаю, как тебе помочь. Сам же видишь, пока я с тобой общаюсь, а не абверовцы.
В глазах у Ионыча блеснули колючие, злые огоньки.
М-да… беда никогда не приходит в одиночку. Да что за напасть такая… Стоп, стоп… как-то все не складывается…
– Я вот не могу понять Ионыч… Вот зачем тебе меня на понт брать? Если что надо достать, ты так и скажи. Я попробую. А гнилые базары разводить не надо. – Я поставил кружку на стол и жестко глянул на фельдфебеля.
Ну в самом же деле. Если бы подозрение реальное было, то из меня бы уже давно мешок с дерьмом сделали. Ну, ну… посмотрим что скажет…
– Ты не рычи, сявка! – У Ионыча в голосе прорезались стальные нотки. – Слушок пошел, что ты перекрашенный коммуняка и рыльце у тебя кровью правильных пацанов замазано. Что скажешь? Или прогуляемся к господину гауптману Херцогу?
Тьфу ты… твою же мать… а я уже успел реально на измену сесть. Шпана, млять… А я гадал, кого он мне напоминает своими манерами. Хорошо посидевший уголовник… Не в законе конечно… Гораздо мельче. Сука… как же хочется вырвать тебе кадык уродец, но нельзя… Твою же кобылу в дышло…
– Пошли. Мне скрывать нечего.
– Ну-ну… Герой значит? – Ионыч прищурился.
– Ты бы сказал что надо. Я действительно устал. Говорю же, если в моих силах, то сделаю. А давить на меня бесполезно. Если нет, то пошел я отдыхать.
– Что надо? – Ионыч задумался на секунду. – Да, надо. Проверочка это была. Вижу что не сявка и на понт тебя не возьмешь. Тут такое дело…
Следующие полчаса он очень туманно намекал, что в батальоне есть надежные люди, которые готовы совершить побег. А я могу им очень помочь, так как работаю в том секторе, куда у них доступа нет. И было бы очень хорошо, если бы я составил расписание движения патрулей по побережью и достал бы какое-нибудь оружие. Но самая главное, это провентилировать свою хозяйку на предмет сочувствия к заключенным. Типа есть сведения что она им помогает, как-то замазана с антифашистским сопротивлением. И вообще последить за ней на предмет компры.
М-да… это фрау штурмбанфюрерин замазана? Какой же идиотизм. Короче одной пользы от разговора, что чаю на халяву напился. Примитивное разводилово. Ну право дело: первый класс, вторая четверть…
Дождавшись когда фельдфебель наконец заткнется, я поставил пустую кружку на стол и поймав его за воротник, дернул к себе. Ионыч попытался вырваться, но я его легонько хлопнул сложенной лодочкой ладонью по уху…
Ага… проняло. Знаю, больно. Очень больно. Да не кривись, не кривись, перепонка целая, я же слегка.
Потом, смотря прямо в искаженную болью морду фельдфебеля и криво улыбаясь, проговорил:
– Слышь Ионыч, а я тебя за толкового пахана держал. Вижу ошибался. Если ты, парашник, еще раз подкатишь ко мне с такими базарами, то я тебя недолго думая вломлю с потрохами. Не местным, а своей хозяйке. И тогда ты, фраерок, будешь опять стоять в очереди в «газенваген», а не понты здесь корявить. Ты меня понял? Вижу понял. Ну так я пошел? А сахарок вот этот возьму. Благодарствую. Грешен, люблю сладкое…
Расстелил свою койку, лег и почувствовал, что очень сильно устал. Не физически, а скорее морально. И не мудрено. Как еще совсем с катушек не слетел за время проведенное в плену? Да и сегодня день выдался особенно пакостный.
Дело, собственно, житейское. В любом случае, что-то подобное, рано или поздно случилось бы. Надо же как-то фельдфебелю свою пайку отрабатывать. Вот он и старается, в меру сил своих скорбных. Конечно проблемы могут быть. Может и подловить ночью со своей уголовной шоблой. Хотя вряд ли. Но на всякий случай посплю недельку в пол уха…
Стоп… а какого хрена он дорожку протаптывал к моей фрау штурмбанфюрерин? Явно не его уровень… Антифашистка? Что за бред, да и зачем оно надо мелкой уголовной сявке. Стоп! Твою же мать!
Перед глазами как на фотографии проявились писанные от руки четырехзначные столбцы цифр на листочке, который я сегодня рассматривал в кабинете…
Ты клинический идиот Санек! Совсем забыл чему тебя учили… Это же шифрограмма! Точно!.. Сразу же после того как шведка вернулась, над трубой взлетело облачко дыма… Тогда все складывается. Похоже, она этот листочек как раз и спалила. И остальную компру с ним вместе. Конечно, такого идиотизма, как бросать шифрограммы в столе, профессиональный разведчик не допустит, но кто говорит что она профессионал?.. И Довбыш не зря про нее заговорил, работает по поручению, как пить дать…
Все равно не складывается. Звание дали, с рейхсканцлером ручкается… Хотя, чтобы эту эсэсовскую кухню понять, надо в ней поварится, а я как-то в другой вращался. Много общего, но нюансы все-таки разные. М-да…
Ее могут просто вести в порядке общего надзора. А награждение и все прилагающееся, потому что реальных фактов пока нет, а то и вообще возможно для того, чтобы притупить бдительность. Или вполне могут быть обычные терки между ведомствами. Каждый старается друг друга мордой в дерьмо макнуть. Обычное дело. Как у нас, так и у них. М-да… не угадаешь. Исходных данных маловато.
Так на кого она работает? Неужели на наших?! Или на союзников, мать их ети!..
Да что же за день сегодня!..
Ой, ой, как же все хреново…
Похоже, светлая полоса жизни заканчивается.
Спать сразу расхотелось.
– Жилин,
