– Машина, машина такая. Внедорожного класса, у нас в Нижнем производят. Она стоит две тысячи с небольшим. А вот «Испано-Сюиза» или «Бентли» – это уже европейцы делают, где-то под пятерку. А наш «Руссо-Балт» чуть больше, но зависит от комплектации.
– Ага, понятно… – кивнул я головой, хотя пока ничего не понял.
– Понятно, что налоги большие… – продолжил полковник разливая водку по рюмкам. – Но без них никуда и государство специально такой налог на призовое имущество установило. Дабы отбить у граждан соблазн заняться приватирским промыслом. Работай, служи – получай достойное жалование, а ежели государственные интересы случится защитить, либо беззаконие какое пересечь, так делай это по велению души, а не корысти ради. Ибо там где корысть, там и злоупотребление. Но все равно, достойную премию получишь. Вот такой политик у нас в государстве.
– И часто шалят лихие люди?
– Уже меньше, но случается. Обстановку позже узнаешь…
– А что с Джулией и Хельгой будет? – внезапно задался я вопросом.
– А что с ними? – простецки удивился Исаев. – Отбыли уже. Одна в Йоханнесбург, а вторая в Неаполь. – В аккурат сегодня с утра, как раз на утренний дирижабль успели.
– Дирижабль?
– Ну да. Есть еще железная дорога вдоль всего побережья. Но дирижаблем быстрей. Да, вот кстати они тебе письма оставили.
Исаев подвинул ко мне два конверта.
Я нетерпеливо открыл первый конверт. Джулия…
Итальянка в присущем ей экспрессивном стиле писала, что ее срочно вызвал домой управляющий семейными предприятиями, так как сложившаяся ситуация требует ее личного присутствия. Обещала быстро решить все проблемы, уволить управляющего и на крыльях любви немедленно вернуться. Любит, хочет и так далее… Но как ни странно, никаких сроков не обозначила.
– Александр Валерьевич, а что вы можете сказать про семью Капулетти? – спросил я у полковника.
– О-о-о… – протянул Исаев. – Итальянские аристократы. Насколько я знаю, покойные родители Джулии входили в совет директоров Единого Европейского Банка. Впрочем сейчас этим сейчас занимается ее брат Винченцо. Джулия получила в наследство две фабрики по производству текстиля, кажется еще предприятие по пошиву обуви и еще что-то в этом направлении. Так что дамочка богатая… но…
Полковник слегка запнулся.
– Что но?
– Мафия… есть сведения что она связанна с мафией. Дамочка имеет в себе весьма авантюрную жилку.
– Что такое мафия? – я поднапряг извилины, но так и не припомнил этого термина.
– Организованное преступное сообщество… – перевел мне на понятный язык Исаев. – Это самое простое определение. Хотя, этому сообществу уже не менее тысячи лет. Оно… скажем так, на Земле было неотъемлемой частью Италии, хотя известный тебе Муссолини весьма успешно с ней боролся. И ожидаемо мафия проникла на Терру. Это вкратце. Подробней, все узнаешь во время переподготовки.
– Понятно, – я вскрыл второй конверт.
Хельга… даже не читая я понял что это ее письмо. Девушка оставила свои координаты и разрисовала весь листок медвежатами, зайчиками, цветочками, сердечками… и написала что любит и ждет. Черт… неожиданно приятно, хотя я на дух не переношу такие телячьи нежности.
– Держи… – Исаев подсунул мне рюмку. – Помянем твоего отца…
– Помянем. Расскажите мне про него… – выдавил я из себя. Как ни странно, мне не очень хотелось знать историю моего отца. Возможно я просто привык считать себя сиротой и внезапно обретя родителей так и не осознал это до конца.
– Что я тебе могу сказать… – полковник выпил и слегка нахмурился. – Он никогда ни о чем не жалел и ни никогда ни перед чем не останавливался…
Я слушал и испытывая непонятное чувство. Здесь была и гордость за незнакомого мне человека, лишь номинально считающегося мне отцом и сильное чувство сожаления, о том что он все-таки не нашел меня…
– Где его могила?
– В Кронштадте. В церкви Иоанна Кронштадтского. Он хотел быть похоронен рядом с флотом, которому отдал все жизнь. Мы туда съездим.
– Хорошо…
Глава 20
… длинная лестница из громадных тесанных валунов поднимающаяся в нечто скрытое в белесом клубящемся тумане и высокие тонкие фигуры показывающие мне руками на туман… и совершенно непонятное и такое же смутное как сам сон, ощущение моего предназначения…
– Чертов сон… – чертыхнулся я и открыл глаза. – Ну что за напасть…
Неделю… ровно неделю каждую ночь мне снится такая хрень. Причем всегда под утро, коротким кусочком, как врезка в фильм… Нет… это не кошмар, я не просыпаюсь в холодном поту и не стучу зубами от ужаса, ощущение от видения вполне комфортные, некое умиротворение и спокойствие… Вот только дико бесит то, что я не понимаю что же должен сделать… мать его за ногу. Какое предназначение? Вот же етить его в душу!.. Но ладно… разберусь позже… или не разберусь?
– Мр-р… – муркнула Катерина и прижалась ко мне всем телом. – Сколько уже время, милый?
Я скосил глаза на настольные часы стоявшие в углу нашей спальни:
– Семь…
– Семь? Думаешь успеем? – задумчиво протянула шведка и слегка потянувшись, как бы невзначай скинула с себя одеяло, представ передо мной во всем своем обнаженном великолепии, слегка скрытым прозрачной коротенькой ночной рубашонкой.
– Фрау штурмбанфюрерин? – я провел ладошкой по горячему твердому животику шведки. – И как это понимать?
– Уже не фюрерин… – хихикнула Катарина и одним движением уселась на меня верхом. – Не правильно. Обращайся ко мне по уставу: товарищ майор научной службы, а то получишь дисциплинарное взыскание.
– Ой боюсь, боюсь… сама сейчас получишь…
– Кто еще получит… – Катя повела плечиком, сбросив бретельку ночнушки с плеча. – Вперед мой головорез…
– Яволь фрау… тьфу ты… Так точно товарищ майор!..
Ну а что тут скажешь?
Угомонились мы только через час…
Катя чмокнула меня и шепнула на ухо:
– Я не хочу никуда ехать…
– Я тоже, значит договорились, сегодняшний день проведем дома.
– Дурак! – шведка возмущенно ущипнула меня. – Я про эту… как ее… Вашу учиебку.
– Нашу Кати… нашу… – вздохнул я. – Знаешь такую пословицу? В чужой монастырь со своим уставом не едут.
Ну да… это как раз про этот случай.
