21 ноября 1989: Обе группы выступают в Будапеште, в Kozos Rendezvenye, хэви-метал-клубе, как значилось на плакатах. «Нам хватило времени и на то, чтобы доехать до города, чтобы прогуляться по нему. Мы пошли в центр города, там была большая площадь, а вокруг – прекрасные образчики старинной архитектуры», – говорит Крейг. «Но вот чтобы переехать границу, пришлось попотеть. Это ведь была все еще коммунистическая страна, и паспортный контроль был жесткий».
22 – 24 ноября 1989: Музыканты возвращаются в Австрию, чтобы дать ещё одни концерт в венском клубе U4 (22), в зале Forum Stadtpark в Граце (23), и заключительный концерт – в маленьком городке Хоэнемс, в клубе Konkret (24).
25 ноября 1989: Следующая остановка – клуб Frison в Фрибурге, Швейцария.
26 ноября 1989: Курт присоединяется к Tad, чтобы спеть песни «High on the Hog» и Loser в клубе Bloom в городке Медзаго, Италия. «В этом небольшом зале было дико душно! Тэду тогда, кажется, стало плохо, и на сцену вышел Курт», – вспоминает Крейг. «К концу концерта в зале почему-то почти не осталось охраны, и публика начала буквально воровать со сцены аппаратуру. Какой-то парнишка хотел утащить ботинки Криса ботинки. Я его шуганул, но он все равно пытался их утащить!».
27 ноября 1989: Устав от гастролей и скучая по дому, Курт забирается на акустическую систему в клубе Piper Club в Риме и угрожает, что спрыгнет оттуда. Джонатан Понимен и Брюс Павитт из Sub Pop были на этом концерте; они специально прилетели, чтобы проверить, как проходят гастроли и, как объясняет Джонатан, «поддержать ребят, чтобы они увидели кого-то знакомого, устроить дружеский обед – короче говоря, сделать то немногое, что мы могли, потому что знали, как непросто им там приходится».
Джонатан вспоминает срыв Курта: «Да, они и впрямь постоянно ломали инструменты на концертах, а потом старались починить их, чтобы было что раздалбывать на следующем – но Курт просто устал от всего этого. Он хотел другую гитару, потому что его была сломана, а бюджет был весьма ограничен, да и вообще все шло довольно бессистемно. Я помню, у него вырубилась гитара, струна порвалась или что-то еще такое… И он залез на передний портал и собрался прыгать оттуда. Даже если бы это его не убило, он бы покалечил публику. И я видел, что он всерьез собирался прыгнуть. Но не успел я крикнуть: «Какого чёрта ты творишь?», как местные вышибалы уже стаскивали его, чуть ли, не поймав его в прыжке.
Джонатану пришлось прогулялся с Куртом вокруг клуба, чтобы немного успокоить его, и Курт сказал, что просто хочет домой. «Впервые я услышал от него: «Знаешь, все эти толпы людей… Да они же гребаные идиоты! Я не понимаю, что делаю здесь. Я скучаю по дому, я хочу обратно в Олимпию. Мне дико надоело трястись в этом чертовом фургоне с парнями, они меня бесят. Гитара раздолбана, денег нет!». Он хотел соскочить. И тогда же я впервые услышал от него фразу «я играю для толпы гопников».
Чтобы успокоить Курта, Джонатан пообещал купить ему новую гитару, когда они опять окажутся в Швейцарии, и купил билет на поезд, чтобы Курт в комфорте добрался до следующего города. «Мы хотели вытащить его из фургона. У них оставалась ещё пара дней перед Лондоном – а там была кода тура. Но он все время говорил: «Хочу уехать отсюда. Хочу домой». На следующий день он выспался, мы пошли прогуляться в Колизей, и он, как мне показалось, немного успокоился».
Чед говорит, что тот случай в Риме был единственным на его памяти, когда Курт впал в депрессию. Вечером он спрашивал коллег по группе: «Ну что, парни, вы получили сегодня удовольствие?». «А у меня не было ответа», – говорит Чед. «Я просто пожал плечами. Не мог же я сказать: «Да, мы отлично провели время!». А Крис всегда следовал за Куртом. Так что если дела у Курта шли не очень, то очевидно, они не ладились [и у Курта]».
28 ноября 1989: У музыкантов был выходной, и некоторые из них пошли в Колизей, а другие отправились в Ватикан. Вспоминая это веселое время с Куртом, Джонатан говорит: «Это был единственный раз, когда мы оказались зажатыми между двумя действительно травматичными ситуациями. Но после римского эпизода, когда мы гуляли по Колизею, мы замечательно провели время».
«Но потом мы ехали из Рима в Женеву и застряли на границе», – продолжает Джонатан. «Курт заснул в машине и у него украли кошелек и паспорт, поэтому нам пришлось сойти с поезда. Это, скажу я вам [пауза], было воплощенное несчастье. Ну, мы сошли с поезда, нам пришлось сообщить об украденном паспорте; это было долго и мучительно. Я помню, {он сидел], натянув на голову капюшон, с чашкой горячего шоколада или чего-то еще, и явно был просто в аду. Его было ужасно жалко. Он ничего не говорил, но легко было понятно его состояние: «Что я здесь вообще делаю?». Впрочем, и это прошло. На следующий день мы купили новую гитару».
29 ноября 1989: Следующая остановка тура: клуб Udgo в Женеве. «Запись вот этого конкретного концерта я бы хотел найти», – говорит Чед. «Это был действительно хороший концерт, и тогда впервые раз мы играли песню Ледбелли, кавер на «Where Did You Sleep Last Night?». Это было просто потрясающе. Мы раньше играли ее только на саундчеках, ее было нетрудно подобрать, да и я слышал эту песню раньше, потому что мы были большими поклонниками Ледбелли. И тут мы раз – и сыграли ее на сцене. Всем очень понравилось – и мне понравилось».
Джонатан говорит, что даже после римского срыва Курта он не казался более угнетенным, чем любой другой. «У меня есть проблемы с депрессией, несколько иного свойства, полагаю, но это я вот к чему: кто не испытывает проблем с депрессией?», – спрашивает Джонатан. «Я не в смысле «никого не жалко», а в том, что когда ты испытываешь депрессию, весь мир, кажется, удручен. В то время я не был самым счастливым человеком в мире и не знал глубины его депрессии. Я знал, что
