— Нет.
— Знаешь, — она негромко рассмеялась, — сначала я думала, что в этом мире все живут в таких больших домах, как больница, и мужчинам и женщинам нельзя быть вместе. Я подумала: тьяхарива, они не наслаждаются друг другом.
«Так оно и есть. Кроме везучего прохиндея Мирзы.» — Что ты только что сказала?
— Что? А, тьяхарива? — Начальные звуки этого слова он даже не стал пытаться произносить; губы и язык отказывались складываться нужным образом. — Это значит «нельзя, чтобы так было». Наверно так можно сказать.
Мы говорим это слово перед тем как сказать что–то, к чему нельзя относиться серьезно.
«Арчин в Ченте до конца дней: тьяхарива!» Неожиданно пришедшая в голову мысль заставила его насторожиться.
— Официант! Где у вас телефон?
«Если я не привезу Арчин вовремя, они решат, что она набросилась на меня и убежала.» Сегодня дежурил Ферди Сильва. Пол нес какую–то чепуху насчет того, что хочет показать Арчин знакомые окрестности в надежде пробудить таким образом ее память.
На вопрос, когда они вернутся, он ответил, что она не заключенная.
— Пол, — сказала Арчин, когда он сел обратно за столик, — покажи мне, где ты живешь.
— Пожалуйста. — Голова у него кружилась, и он не хотел думать ни о каких последствиях. — И не только это. Может, я и не в состоянии предложить тебе прогулку на воздушном шаре, но мы можем проехать гораздо дальше на машине.
«Когда я был маленьким, мне говорили, что дети появляются с неба. Эта девушка из другой, яркой вселенной: не ангел, но дух, эльф, дочь Ллэнро, а не этого мира.» Возвращаясь к больнице, где он оставил машину, Пол держал ладонь у Арчин на плече. Ей это нравилось, то и дело она поднимала руку, чтобы сжать его пальцы.
И, как он и предсказывал, не было уже ничего странного во взглядах, которые бросали на нее прохожие.
В таком виде, когда до машины оставалось всего несколько сот ярдов, они и столкнулись нос к носу с миссис Веденхол.
Время остановилось.
Когда оно двинулось вновь, Пол услышал свой голос, произносящий с идиотской серьезностью:
— Добрый день, мадам. Ваши собаки больше никакого маньяка не поймали?
Миссис Веденхол побагровела, а когда Пол начал смеяться, рыкнула что–то нечленораздельное, словно перевоплотившись в одного из своих псов. Арчин ничего не поняла, но видя, как ему весело, рассмеялась тоже. Taк и не произнеся ни слова, миссис Веденхол промаршировала мимо.
36
До самого вечера у него не шел из головы этот спектакль, и каждый раз воспоминание не переставало его веселить. Все шло отлично! Одно он только упустил из виду: опыт автомобильных путешествий Арчин ограничивался полицейской и больничной машинами, и когда он разогнал свой «спитфайер» с открытым верхом до семидесяти миль в час, она испугалась так, что вцепилась мертвой хваткой в приборную доску.
Скоро, однако, она вошла во вкус, и он вихрем прокатил ее мимо очаровательных деревушек, которые сам не видел с тех пор, как катался по окрестностям, размышляя о том, как Айрис отнесется к перспективе переезда в Йембл. Он показал ей весело журчащий Теме, шершавые скалы Ладло, холмы, покрытые деревьями такого же цвета, как ее новый плащ, только еще зеленее, а однажды, когда они остановился, полюбоваться традиционным дачным садиком, живая изгородь вокруг которого буйно цвела арабисом, плющом и вьющимися розами, она растерянно проговорила:
— Я думала, что здесь все гадкое, Пол, все, все гадкое.
Глаза ее подозрительно блестели. На мгновение ему показалось, что она сейчас заплачет.
«Я мог бы и догадаться. Нужно было увозить ее из больницы каждую субботу. Почему мне это не пришло в голову раньше? Она же должна до смерти завидовать тем, у кого есть друзья и родственники, которым можно позвонить, и которые забирают их из больницы хоть на время.» Она прервала свое созерцание сада и повернулась к нему.
— Пол, ты живешь в таком же доме? Ты сказал, что покажешь, где ты живешь.
Он мысленно сверился с картой.
— Мы будем там через десять минут, — пообещал он и нажал на газ.
Вид дома совершенно очаровал ее, а войдя внутрь, она буквально остолбенела от восхищения. Она осторожно обошла гостиную, нерешительно потрогала мебель, словно не в силах поверить, что та настоящая, а он стоял в стороне и не мог удержать самодовольную улыбку. Что–то очень незамутненное было в ее реакции, особенно по сравнению с Айрис. Не имея предрассудков по поводу качества или престижности вещей, она смотрела на все только своими глазами, и ей это нравилось.
Он провел ее по всему дому, попутно объясняя, что есть что: не просто кухонная утварь, а электроплита, не телевизор, а телефон, который она видела в больнице, но ей не разрешалось им пользоваться. Чтобы развлечь ее, он набрал службу времени и дал послушать.
Она открыла холодильник, с интересом проинспектировала пучки салата, помидоры, яйца, масло, затем наткнулась на пакет с сосисками и подозрительно фыркнула. Она подняла на него удивленные глаза, и во взгляде ее читалась укоризна.
— Прости, — неуклюже сказал он. — Мы относимся к мясу не так, как вы.
Она пожала плечами и отодвинула сосиски в сторону.
— У нас есть поговорка: «Когда идешь в Таофрах» — это такой большой город, который когда–то был столицей того, что вы называете Данией, — «ты должен носить такую же одежду, как и другие люди.» Наверно, есть их еду тоже.
Пол удивился.
— Мы говорим то же самое о Риме. «Когда в Риме, поступай, как римляне».
Захлопывая холодильник, она бросила через плечо:
— Что тут странного? Мы все люди.
Она покрутила кран над раковиной и спросила, все еще не глядя на него:
— Мы будем ужинать здесь, или ты отведешь меня в Чент?
— Если хочешь, поедим здесь. У меня не очень много еды, но для двоих хватит.
— Ты живешь здесь совсем один?
Пол смущенно переступил с ноги на ногу.
— Сейчас — да.
— А раньше — нет?
— Раньше — нет.
Она подпрыгнула и уселась на краю стола, болтая ногами и любуясь своими новыми белыми чулками.
— Вы не были счастливы, — предположила она через некоторое время.
— Боюсь, что нет.
— Кажется, в этом мире люди имеют детей просто когда живут вместе, даже если они не уверены, что будут счастливы, и что будут хорошими родителями.
У тебя есть дети, Пол?
— Нет.
Она ослепительно улыбнулась.
— Как хорошо! Я боялась: Но это было глупо. Ты слишком хороший, чтобы заставлять детей иметь несчастных родителей.
«Если бы это было правдой!»
Но ее внимание уже переключилось на другое.
— Пол!
— Да?
— Я заключенная в Ченте? Я смогу когда–нибудь оттуда уйти?
Он замялся.
— Это трудно объяснить, —
