При воспоминании о Саиде стало немного грустно. Он редко у нас бывал, но каждый его визит был праздником для детей и новым витком ревности для Двэйна. Саид все делал с размахом, от души, а она у него широкая. Я так ни разу не смогла угадать, что он подарит в следующий свой приезд. Мальчишки его любили, Двэйн, несмотря на ревность, тоже, а я молилась всевышнему, чтобы он наконец-то послал князю счастье. Стоило только взглянуть, как он играет с Робом и Данькой, и становилось понятно, как сильно ему хочется собственных детей.
Помню, как он завалился ко мне с цветами в день рождения Роберта. Роды были достаточно тяжелыми, только присутствие Двэйна хоть как-то успокаивало меня. Схватки длились часов десять, мне казалось, что я умру. Тем удивительнее потом показались слова повитухи, что роды прошли хорошо и мы с малышом в полном порядке. Если это было хорошо, то как тогда плохо? Не знаю, и желания повторять данный подвиг у меня пока нет. Но стоит вспомнить с каким восторгом и умилением Двэйн смотрел на нас с сыном, и моя решимость подождать с рождением второго ребенка дает брешь. Но в тот день я об этом, конечно, не думала. Мне хотелось побыстрее забрать своего малыша и никому его не отдавать, даже на любимого мужа я поглядывала чересчур пристально, когда он держал в руках сына. А уж когда он захотел показать новорожденного наследника гостям, которые засели у нас в гостиной и ждали начала праздника, я запротестовала. Муж решил не волновать меня, положил Роберта мне под бок и отправился принимать поздравления. Вообще-то, согласно традиции, гости должны были приходить с подарками прямо в спальню, чтобы поздравить меня, Двэйна и увидеть нашего первенца. Но я посчитала это варварством и пообещала все кары небесные, если хоть кто-то из гостей переступит порог моей спальни в ближайшие три дня. Уверена, мало какая женщина хотела бы показываться гостям сразу после родов.
Но не все гости восприняли данное известие адекватно, нашелся тот, кому надо было лично убедиться, что со мной все хорошо. Я как раз дремала, кроха сын посасывал грудь, когда Саид ввалился в мою спальню с букетом цветом. Он забрался через балкон и замер, увидев меня с оголенной грудью и с разметавшимися по подушке волосами.
— Князь, что вы тут делаете? — устало спросила я. Надо было прикрыться, но сын все не отпускал грудь.
— Простите, Анна, — рухнул на колени Саид рядом с моей кроватью. В его взгляде смешались удивление и восхищение, разбавленное тоской. — Мне сказали, что вы отдыхаете, но я сегодня уезжаю… Какой же он маленький. Вы позволите?
Мужчина протянул руку и осторожно погладил Роберта по щеке, малыш, до этого дремавший, начал опять причмокивать, обхватив мою грудь руками.
— Весь в отца, такой же собственник, — рассмеялся князь и даже попытался отобрать у ребенка его лакомство.
— Саид, вам не кажется, что хватать жену друга за грудь, по меньшей мере, неприлично? — язвительно поинтересовалась я.
Мужчина вздрогнул и, осознав, где находилась его рука, покраснел.
— Простите, Анна, — покаянно произнес он, тряхнув черными кудрями.
— Прощу, вот только руку уберите все же, — съехидничала я.
На князя я совершенно не злилась, во-первых, потому что в его действиях не было никакого пошлого подтекста, а во-вторых, он больше внимания уделял Роберту, чем мне. За одно это я готова была оправдать и простить Саиду такую маленькую оплошность, как его пальцы на моей груди.
— Знаете, Анна, я сейчас завидую не столько Двэйну, сколько вашему сыну, — улыбнулся мне мужчина, убирая свою руку с моего тела. — Я уезжаю сегодня, но знайте — мой дом всегда будет открыт для вас. Если вам когда-нибудь понадобится помощь или убежище, дайте мне знать.
— Удачной дороги, Саид. Я благодарна вам за такие слова, но надеюсь, что все плохое обойдет мою семью стороной.
В душе я даже радовалась, что князь застал меня в таком непрезентабельном виде. Но как показала дальнейшая жизнь, мой замученный вид Саида не разочаровал, а жаль.
Мужчина ушел так же, как и пришел — через балкон, оставив цветы на столике рядом с кроватью. Двэйну это очень не понравилось, и не столько из-за ревности, сколько из соображения безопасности. Он долго возмущался прорехами в охране дома, раз каждый желающий может спокойно пробраться в нашу спальню. Но и Саиду грозился оторвать кое-что ненужное, чтобы он больше не лазил к замужней женщине в окно.
— Леди Рибианна, вы так загадочно улыбаетесь, — отвлек меня от воспоминаний Августиан Третий. — Не расскажете, чему? Кстати, мы уже пришли.
Я с удивлением и радостью взирала на оседланную Снежинку, которая кокетливо помахивала хвостом рядом с жеребцом короля. Интересно, это она так намекает, что пора бы и ей стать матерью? Вернемся из степи, надо будет подыскать ей подходящего кавалера, желательно такой же масти.
Меня даже не могло расстроить, что ехать придется в дамском седле, все лучше, чем трястись в карете.
— Я помогу вам, дорогая кузина, — лучезарно улыбнулся король и легко поднял меня, чтобы лично усадить в седло. Грум и охрана поспешно отвели взгляд, а мне захотелось выругаться. Представляю, что подумали о нас окружающие, если Августиан ни одной из своих любовниц никогда не уделял столько внимания. Да он только единожды на людях поднимал женщину на руки — собственную жену в день свадьбы.
— Благодарю, ваше величество, — только и смогла произнести я, думая о том, как быстро до Двэйна дойдут слухи. А еще вертелся на языке вопрос, чего Августиан добивается? Затащить меня в постель? Но зачем делать это так явно? Весеннее солнце напекло голову, и он забыл обо всем на свете? За пять лет я привыкла к нашим с ним «танцам», когда он намекает на свои желания, а я этих намеков не понимаю. Даже Двэйн успокоился и перестал ревновать к венценосному брату, похоже, зря.
— К чему все это? — спросила я, когда мы отъехали.
— Не удержался, вы сегодня чудо как хороши, Анна, — с долей беспечности, так несвойственной ему, ответил король.
— Ваше величество, вы себя хорошо
