— Я неверно истолковал твои мотивы, рядовой! — отдал он честь Закаю. — Приношу извинения.
Закай потупил взгляд.
— Нет, сэр, вы были правы на мой счет: я эмоционально опасен — медики подтвердили диагноз. Мой фальшион не просто так расплавился.
— Рядовой, при всем уважении, медики ошибаются, — возразил Аэро и в ответ на недоверчивый взгляд Закая произнес: — Ты хороший солдат.
— Правда, сэр?
Подойдя к Закаю, Аэро положил руку ему на плечо.
— Ты исполнил свой воинский долг, но встать с койки и совершить подвиг тебя заставили эмоции. Не забывай об этом. И прими мою благодарность.
Из тени между контейнерами, шелестя алой мантией, вышел оружейник Ксандр. За спиной у него висела сумка.
— Что вы здесь делаете, брат? — удивленно спросил Аэро.
— Мне велено сопровождать вас в странствии на Землю. Вчера состоялся совет братства, и все мастера пришли к единогласному решению.
— Я ценю вашу помощь, брат, но вам со мной нельзя.
Оружейник вскинул руку, призывая к тишине.
— Капитан, вам меня не переубедить, не тратьте слова попусту. В Кузне о назначении вашего странствия известно больше, чем любому из солдат на корабле. В нашем учении тысячу лет назад было сказано о том, что вы избранный. К тому же без меня некому будет подзаряжать ваш фальшион.
— Разве это возможно вне Кузни?
Оружейник тряхнул увесистой сумкой:
— С дозволения Ордена мой старший брат разработал портативную модель зарядной станции. Он готовился к вашей миссии заранее.
— Мне правда жаль перебивать вас, — вмешалась Рен, — но скоро здесь будет вся армия. Если хотим улететь, то лучше поторопиться.
— Удачи, сэр, — отсалютовал Закай.
Аэро ответил тем же.
— Возвращайся в Лазарет, пока тебя не хватились.
Закай подчинился. Он бросил бластер в мусорный бак, из которого оружие потом попадет в утилизатор, сжигающий все дотла, в том числе и улики. Когда он покинул ангар, Рен нажала кнопку возле панели седьмой ниши: створки дверцы разошлись, открывая доступ к капсуле. Рен забралась в нее первой и заняла место второго пилота. Оружейник устроился на пассажирском кресле и пристегнулся. Аэро с тоской посмотрел на ангар. В конце концов, он готовился покинуть дом — место, где он провел последние шестнадцать лет жизни. И может быть, покинуть навсегда.
«Твой дом — Земля», — напомнил отцовский голос, и все Верховные командующие дружно поддержали его. Внезапно перед мысленным взором Аэро промелькнул образ Майры, хрупкой и миниатюрной. Он увидел ее сидящей на месте пилота странного аппарата. Девушка вела его сквозь густой мрак. Аэро ощутил ее страх, печаль и отчаянную надежду. Ее постигла страшная потеря: пострадал любимый человек. Друг. Возможно, даже погиб. Аэро чувствовал: Майра близка как никогда. Поддавшись порыву, он чуть не позвал ее по имени, но вот видение пропало — его словно высосало из разума, как космический мусор, затянутый в гравитационное поле черной дыры.
— Капитан, попутчиков ждете? — громко позвала Рен.
Этого хватило — Аэро очнулся.
— Мда, я и не ищу легких путей, не правда ли? — ответил он, пытаясь не дать Маяку завладеть сознанием.
Рен вскинула бровь:
— Мягко сказано.
Аэро широко улыбнулся и, запрыгнув в капсулу, сел за пульт управления. Действия при эвакуации они отрабатывали бесконечно, и потому он знал, что делать. Рен к тому времени уже активировала капсулу, значит, наверняка сработала сигнализация, и майоры знают, где искать беглецов. Надо спешить. Аэро нажал кнопку, и люк капсулы закрылся. Ожили двигатели, и перед ними разошлись внешние створки ниши. Сквозь фонарь Аэро увидел непроглядную тьму открытого космоса, нарушаемую только мерцающими созвездиями и исполинским шаром Земли.
Серая планета манила, и Аэро чувствовал пульсацию Маяка. Дом звал, и невозможно было сопротивляться этому зову. Твердой рукой он нажал несколько кнопок на приборной панели. Из сопл вырвалось пламя. «Старт спасательной капсулы, — зазвучал из динамиков спокойный женский голос. — Осталось три секунды, две, одна…»
Капсула пулей вылетела из ниши, оставляя за собой шлейф искр. Мгновение беглецы оставались наедине с бездной, но тут на них обрушился шквал огня из корабельных орудий. Капсулу затрясло от разрывавшихся рядом разрядов. Очередным взрывом задело правый двигатель. Аэро резко бросило вперед — если бы не ремни, его размазало бы по стеклу. Взвыла сирена, замерцали аварийные огни.
— Капитан! Мы потеряли правый двигатель! — воскликнула Рен.
Оружейник у нее за спиной побледнел и стал причитать:
— Aeternus… eternus…
Искристый шлейф превратился в месиво из дыма и обломков.
— Переключаюсь на ручное управление! — крикнул Аэро, хватаясь за штурвал.
Подбитая капсула падающей звездой устремилась к Земле. Ожило радио, и Аэро хотел было выключить его, но тут сквозь шум статики пробился голос:
— Капитан Аэро Райт… — Майор Виник. — Вы… приговорены… к пожизненной ссылке!
Глава 45. ПОЛУНОЧНАЯ ЗОНА
(Майра Джексон)Плыть по желобу оказалось делом нелегким. Майра уже перебирала в голове варианты, как они могут погибнуть (и таких было не мало). Например, их раздавит. И пусть Майра верила в инженерный гений отца, Джона не успел испытать субмарину. Одно слабое место, один недочет в конструкции — и лодку расплющит вместе с ребятами.
Вдобавок горе–мореплаватели могли замерзнуть насмерть. Даже одетая в теплое пальто и при включенном на полную мощность обогреве, Майра лязгала зубами, дыхание вырывалось изо рта паром. Температура на такой глубине — где–то около нуля градусов по шкале Цельсия. Если подлодка вдруг застрянет или, что хуже, закончится энергия, то беглецам не грозит задохнуться — она умрут от переохлаждения.
Тут Майра подумала про огонь. На борту имелся приличный запас кислорода, который — если верить приборам — позволит продержаться часов шестьдесят. Джона снабдил подлодку маленьким огнетушителем, но он никак не спасет от пожара, если вдруг заискрит проводка и кислород в баллонах вспыхнет. А ведь были еще подводные течения (эти швыряли субмарину, как ребенок–игрушку), морское дно щетинилось острыми скальными выступами, грозившими пробить обшивку, тут и там гидротермальные источники спонтанно извергали потоки горячей воды — субмарина могла в них расплавиться.
Майра предпочла ни с кем не делиться своими страхами: друзья только сильнее расстроятся, а ведь
