В село Глинное, что на окраине брянского леса, пришла весна, снег сошел рано, и на дорогах зазвенели ручьи. Река Навля, оправившись после зимы, щедро несла свои воды, но после разлива уже постепенно входила в свои берега. Весна всегда приносила в эти места новую жизнь, новые надежды. В небе пролетали стаи птиц, возвращавшихся с теплых краев.
Обычный сельский домик. Возле дома ждет пернатых гостей скворечник. А угощает долгожданных гостей небольшого роста девчушка лет шестнадцати. Темные глаза и носик с горбинкой – она сама такое же олицетворение весны. Вроде бы еще и не взрослая, всегда с озорной улыбкой, но уже и не ребёнок – точеная фигура, приподнятая грудь, гармония и стать русской красавицы. Итак, она звалась Татьяной. Добрая, милая, трудолюбивая и не по годам умная девушка.
Таня очень любила скворцов и подолгу наблюдала за ними. По утрам птицы будили Таню своей трескотней и шумом, создавая ни с чем не сравнимое весеннее настроение. День ото дня становилось теплее и светлее на душе. Но больше скворцов Тане по душе были цветы. С ранней весны и до поздней осени она собирала невообразимые по своей красоте букеты и венки. Ни один праздник на селе не обходился без украшений, сделанных ее добрыми руками. И в каждый из них она вкладывала частичку своей души, каждый из них что-то символизировал.
Возле дома у девушки были великолепные клумбы и цветник, за которыми она бережно ухаживала. Таня с большой любовью и старанием их поливала и полола, следила за садом. А по утрам, открыв окно, вдыхала ароматы цветов и цветущих деревьев. Таня любила разговаривать с цветами, хвалила их, восторгалась вслух их красотой и изяществом. Иногда ей казалось, что цветы оживали, и она олицетворяла их со знакомыми людьми.
Татьяна была средней из трех дочерей председателя колхоза, Ивана Фирсова, и его жены Натальи. Старшая их дочь, Анна, была девушкой на выданье, красивая статная. Младшая, Машенька, двенадцати лет, была всеобщей любимицей, и во всем брала пример у своих сестер: училась у них шить, вышивать узором, ткать.
Жизнь у них была непростой. И не только потому, что приходилось много трудиться, но во многом от того, что отцу семейства, Ивану, приходилось нести ответственность и за своих односельчан. Он был порядочным и до глубины души справедливым человеком. А времена для таких людей настали тяжелые.
Часть 1
Татьяна Ивановна
Глава 1
Юность Татьяны Семья Фирсовых
Семья Фирсовых в эту мартовскую ночь так и не смогла заснуть. Тревожные мысли не давали покоя Наталье уже не одну неделю, а тревожилась она за своего мужа Ивана Фирсова, председателя колхоза – очень уж неспокойно последнее время стало на душе за него, да и сам он потерял покой.
Наталья с Иваном с вечера долго вспоминали свою жизнь, все тяготы судьбы, рождение девочек, как будто предчувствовали расставание, а так хотелось увидеть жизнь дочерей, внуков, да и сами еще были в силе, хотелось жить.
– Иван, наверное, ты поторопился раздать зерно людям за трудодни? – проговорила Наталья, глядя на задумчивое лицо мужа.
– Но как иначе, они ведь заработали, а что же они будут есть?
– Ты бы лучше о своей семье подумал, ведь и у нас муки хватит только до масленицы, а там хоть шаром покати, а ты все о людях! Да и Давыдов, председатель сельского совета, что-то на тебя зуб точит, я же вижу, и все за это зерно, скорее всего.
– Ладно, хватит, что-нибудь придумаем! Окрысился! Ему что, людей жалко, он что, о них печется? Ему главное – выполнять все приказы Сталина да райкома, следить за тем, чтобы они не нарушались.
– Ох, не к добру все это, Ваня, чует мое сердце, этот твердолобый Давыдов волком на тебя смотрит.
– Ладно, – буркнул Иван, – Бог не выдаст, свинья не съест – обойдется.
Нет, не обошлось. Наталья как в воду смотрела, женское чутье ее не подвело, да и говорить со своим мужем ей больше не пришлось.
Поближе к утру всех разбудил стук в дверь в сенцах. Наталья вскочила, разбудила Ивана, который только начал дремать. Вскочив с кровати, он крикнул: «И кто же это в такую рань к нам пожаловал? Кому не спится?».
Иван в одной исподней вышел в сенцы, дверь уже почти снесли с петель, раздавались грубые речи в адрес хозяев:
– Открывайте, именем Закона, это органы власти, есть дело! – кричали они.
Иван спокойно открыл дверь, на пороге появился председатель сельского совета Давыдов, с ним несколько человек в военной форме:
– Фирсов Иван Иванович, ты обвиняешься в антисоветской деятельности. У нас есть ордер на твой арест. Собирайся, на сборы дано тебе 15 минут.
Иван обратился к Давыдову:
– Кузьма, что это? Какая еще антисоветская деятельность, можешь объяснить?
– Мое дело было только показать твою хату, разберутся, надо было думать раньше, когда дела делал, – проговорил Давыдов, пряча глаза.
Иван сжал кулаки:
– И все-таки это твоих рук дело, это ты написал на меня.
Но ему не дали договорить, приказали быстро собираться и подчиняться приказам. Иван пошел в хату, стал собирать вещи, чекисты последовали за ним.
– Антисоветская пропаганда, газеты, листовки имеются в доме? Один из них порылся на столе, где лежали книги и тетради девочек.
Наталья, стоявшая в стороне, прижавшись к косяку, обомлела, побелела и только смотрела на мужа полными слез глазами, сердце отчаянно подсказывало, что это надолго, а может, и навсегда. Иван взял вещевой мешок, закинул его за плечо, подошел к испуганно сидевшим в кровати дочкам, поцеловал каждую из них, сделал наказ быть послушными и ждать отца. Затем подошел к жене обнял ее, вытер ее глаза и поцеловал.
– Не переживай за меня, я ни в чем не виноват, разберутся и отпустят, – с этими словами он вышел в сопровождении конвоя. Увезли Ивана на машине в районный центр.
Среди дочерей больше всего переживала за отца средняя дочь Таня, она очень любила его. Она долго лежала и плакала, думая о том, что же такое антисоветская деятельность, и за что обвинили ее отца.
Дед Гриша
Дед Гриша, отец Натальи Григорьевны, жил в своем доме с бабушкой Хворой, их дом был неподалеку. Семья у них с бабкой была очень большая. Наталья была их старшей дочерью, кроме нее было три сына и три дочери, внуков у деда с бабкой было не перечесть,
