позволила, наконец, себе улыбнуться, подстраиваясь под ситуацию и легкий тон друзей.
– Разве могло быть плохо, коли операцию проводил сам великий Филиппов! – сказала она и осеклась. С большим букетом белых лилий к ним пробирался Ермоленко.
– Сашка! Ну наконец-то! Я уж думал, что ты не придешь! – накинулся на него Николаев и тут же довольно расхохотался. – Мы с Галиной, понимаешь, сюрприз им организовываем, а они имеют наглость опаздывать!
– Какой сюрприз? – улыбаясь в ответ, спросил Ермоленко, совершенно запутавшийся в букете и пакетах с подарками.
– Ну как же! Видишь, всех наших собрали: вот Юрик Филиппов, вот Женечка Богданова. Должна еще Людмила Никольская подойти! Чем не встреча старых друзей!
На этом месте Николаеву пришлось срочно прерваться, потому что надо было поздравлять только что испеченных супругов. Женя со страхом посмотрела на Ермоленко, но он, скользнув по ней взглядом и явно собираясь улыбнуться, вдруг застыл с открытым ртом. Женя проследила за его застывшим взглядом. С искаженным ужасом лицом Саша смотрел на счастливых молодоженов и обнимающих их родителей, будто вместо них видел омерзительных пришельцев с других планет с осклизлыми щупальцами и окровавленными клыками. Его рука с букетом опустилась, и белые нарядные колокольцы лилий елозили по полу.
Озадаченная Женя, пожав плечами, пошла вручать молодым свои подарки: букет белых роз и набор фужеров богемского стекла. Когда целовалась с невестой, она поняла, что нестандартный наряд девушки не случаен. Под многорядными фалдами скрывался маленький упругий животик. Значит, в скором времени, кроме невестки, Николаевы заполучат еще и внука. Женя улыбнулась, вспомнив Игоря с Таней. Кто знает, какой подарок готовят ей ее дети? Освободив место для остальных желающих поздравить молодых супругов, Женя обернулась. Ермоленко так и стоял с опущенным букетом. Лицо его было бледным. Губы дергались. Может быть, ему плохо?
Женя пробралась к нему, дотронулась до руки и спросила:
– Саша, что с тобой? Тебе помочь?
Ермоленко посмотрел на нее невидящим взглядом, резко повернулся и пошел к выходу, волоча за собой ни в чем не повинные лилии. Он хотел выйти из помещения, но ему не удалось, потому что проход закрыла огромная толпа родственников следующей пары. На невесте было платье с такой широкой екатерининской юбкой на обручах, что Саша не смог ее обойти, и его грубо оттеснили в рядом находящийся зальчик, где как раз проходил фуршет Николаевых. Гости, стоящие вокруг овального стола, угощались шампанским, конфетами и фруктами.
Женя, ворвавшаяся в зал вслед за Ермоленко, видела, с каким страхом и неприязнью он следит за происходящим. Наконец его увидел Володя и протрубил на весь зальчик:
– Сашка! Давай к нам!
Мощные звуки, изданные Николаевым, привлекли всеобщее внимание к Ермоленко. Мать невесты обернулась к Саше, и лицо ее потемнело. Из красивой женщины у всех на глазах она мгновенно превратилась в аллегорическую фигуру. Платье еще больше стало похоже на змеиную кожу, почти черные глаза вмиг разгорелись недобрым огнем, гневно скривился слишком ярко накрашенный рот. Женя не удивилась, если бы на ее голове вместо волос зашевелились вдруг змеи, как у Медузы Горгоны.
– Как ты посмел сюда прийти?!! – крикнула она голосом не менее зычным, чем у Николаева.
Ермоленко дернул шеей и слегка ослабил галстук.
– Нет! Вы посмотрите на него! – призвала мать невесты гостей, театрально выбросив обе руки в сторону Ермоленко. – Явился не запылился, папаша хренов!!! Где ты был все эти годы?!!
Поскольку в зальчике повисла тишина, мать невесты продолжала представление:
– Вот, Кристиночка, полюбуйся! Твой блудный папенька явился!!! Ждали его тут!!
Бедная Галка, еще не очень разобравшись, в чем дело, но нутром чуя назревание неслабого скандала, заметалась по залу, убеждая гостей, что фуршет уже закончился и что ровно через час они снова ждут всех в квартире жениха на улице Вокзальной. Владимир Николаев тоже мгновенно просек ситуацию и принялся своими могучими плечами ненавязчиво теснить гостей к выходу. Гостям расходиться не хотелось, потому что, похоже, как раз сейчас начиналось самое интересное из тех развлечений, которые может предложить народу русская свадьба. Уйти им, правда, все-таки пришлось, потому что известный почти всему городу хирург Филиппов тоже попросил присутствующих прямым ходом отправляться на Вокзальную. Юрия Петровича ослушаться было страшновато. Вдруг потом попадешь к нему на операционный стол, и он тебе припомнит, как ты кочевряжился, чтобы досмотреть свадебный скандал до конца.
– Валя, прекрати устраивать цирк, – сдавленным голосом сказал Ермоленко, и в матери невесты Женя мгновенно узнала Вальку-Который Час. Она посмотрела на невесту и наконец совершенно явственно увидела в ней Сашины черты. Конечно же, Кристина его дочь. У нее такие же, как у отца, глубокие темно-серые глаза и тонкий гордый профиль. Но почему? Каким образом Саша мог связаться с, мягко говоря, странной Валькой-Который Час? Несмотря на Галкины уверения в том, что Валентина нынче совершенно нормальна, она казалась сумасшедшей. Ее глаза налились кровью, а на напомаженных губах выступила белая отвратительная полоска слюны.
– Какой же это цирк? – выкрикнула Валентина и совершенно сатанинским образом расхохоталась. – Это, милый мой муженек, жизнь!!
– Я давно не муж тебе, Валя, – ответил Александр и подошел к Кристине. Букет с лилиями он потерял где-то по дороге и по инерции сжимал в руке только витые золотом шнурки двух подарочных пакетов.
Он взял дочь за плечи, вгляделся в лицо и сказал:
– Прости меня, доченька, что все так вышло. Вот тут… кое-что тебе и твоему мужу… – Сунув в руки молодоженов свои пакеты, он смотрел на красавицу дочь и не мог наглядеться.
Ошарашенная Кристина тоже во все глаза смотрела на красивого мужчину и радовалась тому, что ее отец именно такой. Ей это было лестно. Она не винила его ни в чем, потому что слишком хорошо знала свою мать.
– Нам не нужны твои подарки! – рявкнула Валентина, вырвала из рук дочери подарочные пакеты, бросила их на пол и принялась топтать туфлями на высоких каблуках. В пакетах что-то щелкало, трещало, и в конце концов небольшой зальчик окутал аромат французских духов. – Духами хотел откупиться, паразит! Не выйдет!!!
– Валь, ну что ты разошлась? – пыталась успокоить ее Галина. – Ну пришел и пришел. Как пришел, так и уйдет…
– Извини, Саш, – подошел к Ермоленко Николаев. – Кто ж знал, что вы… Мы ж не знали… Хоть бы раз намекнул… И дети нас ни о чем не спросили. Сказали, что женятся, да и все тут.
На бедного Володьку было жалко смотреть. Галя выглядела не лучше. Филиппов безмолвно стоял рядом, скрестив руки на груди, будто вынося всем присутствующим смертельный диагноз.
– Хороший вышел сюрприз, – криво улыбнулся Ермоленко. – Но ты, Вова, не расстраивайся. Никто в этом не виноват, кроме меня. Я вполне мог рассказать друзьям, как… влип, но не захотел… Чего уж теперь… Извините, я, пожалуй, пойду.
Он открыл дверь зальчика и прямо на пороге столкнулся с Никольской. Она, едва удостоив Сашу взглядом, просочилась между ним и дверью с изящным букетом пушистых розовых цветов.
– Извините… я с дежурства… – начала было оправдываться Людмила, но быстро сообразила, что все присутствующие озабочены чем-то другим, а вовсе не ее опозданием. Она направилась со своим букетом к молодоженам, лица которых соответствовали скорее похоронному ритуалу, нежели свадьбе.
– А эта тварь что здесь делает? – взвизгнула Валентина, вырвалась из Галкиных рук и бросилась к Никольской.
Люда непонимающе отшатнулась от разъяренной женщины, из прически которой сыпались шпильки и вокруг щек повисали длинные и тусклые темные локоны.
– Мама! Прекрати! – бросилась к ней Кристина. – Что ты делаешь! У меня же свадьба!
В это время открылась дверь из зала регистрации, и молодоженов Николаевых попросили удалиться вместе с гостями, потому что зал нужно приготовить для другой пары.
– И это, – служащая ЗАГСа с недовольным видом показала на валяющийся на полу смятый букет лилий и ошметки подарка Ермоленко, – убрать!! А ведь вроде интеллигентными людьми показались… Вы же не одни сегодня брачуетесь!
