Но когда Сергей подошел поближе и взглянул в лицо женщине, которая держала лампу, оказалось, что это вовсе не наследница. Из-под полупрозрачного кисейного покрывала на него глянул человеческий череп!
Только что выпутавшийся из простыни, которой, словно чехлом, были покрыты составленные в одну груду стулья, Ханурик услышал, как в темноте мимо него с диким криком пронесся его приятель. «Надо тоже делать ноги», — рассудил он, и припустил вслед за Сергеем. А тот летел, не разбирая дороги, непонятно, как спустился с лестницы. Опомнился только, отбежав от дома шагов на десять.
— Ноги моей здесь больше не будет! — сказал он другу, тяжело дыша. — Черт с ним, с отцовским бизнесом. Пусть сам с наследницей воюет.
Ханурик согласно кивнул, и они пошли прочь, превозмогая желание броситься бежать.
В другое время Олисов обязательно посмеялся бы над этой ситуацией: двое здоровых парней, для которых драки были привычными, дрожат от страха. Но здесь, в Подстенове, творилась какая-то чертовщина. Только одно воспоминание об уставившемся на него пустыми глазницами черепе заставляло сердце Сергея уходить в пятки.
* * *Вызвавшись проводить Сашу, неразговорчивый сосед Андрей захватил с собой мощный фонарь-прожектор и свистнул собаку Полкана — крупную дворнягу, в роду у которой, судя по всему, были немецкие овчарки. Полкан рыскал по окрестным кустам, прекрасно ориентируясь в окружающей темноте, и время от времени заставлял Сашу вздрагивать, выскакивая из тени на дорогу.
А той идея остаться переночевать в старом доме уже не казалась такой удачной затеей.
— Андрей, скажите, пожалуйста, — осторожно начала она, боясь, что собеседник опять замкнется в себе. — В деревне говорят, что Подстеново проклято…
Ее сосед вздохнул.
— Пусть говорят, — сказал он. — Может быть, будет меньше охотников купить поместье за бесценок. Хотя, к сожалению, таких сказки о проклятии не отпугивают. — Немного помолчав, он осознал, что девушка ждет продолжения, и добавил: — Говорят, что еще до революции здесь барин барыню убил. Из ревности. Будто бы она изменила ему с каким-то офицером, а он узнал. Привез ее сюда, а потом убил. И спрятал где-то в усадьбе.
— Ох, ничего себе история, просто мороз по коже! — отреагировала Саша.
— Да вы не пугайтесь, сказки все это, — успокоил ее сосед. — По крайней мере ваш отец думал, что сказки. Зато благодаря этой истории Подстеново не разграбили во время Гражданской войны. Да и потом что-то его хранило — не иначе как призрак. Только в последние годы Олисовы к нему подбираются, — заметил он мрачно.
— Да, мне уже предлагали продать Подстеново, — заметила Саша.
— Вот как? — Андрей дернулся, как от удара. — А вы что?
— Ничего. Сказала, что сначала осмотрюсь здесь, — ответила девушка. — Это было сегодня утром, до того, как я побывала в поместье. — Она немного подумала и продолжила: — Знаете, Андрей, я скажу честно, когда на меня свалилось это наследство, я была огорошена. Я работаю переводчиком, и, конечно, у меня просто нет денег на то, чтобы восстановить этот дом — хоть он и не в таком аварийном состоянии, как мне расписывали. Но, несмотря на это, мне все-таки не хочется его продавать. Подстеново — удивительное, особенное место, — Саша замолчала. — Скажите, вы считаете меня глупой, нерациональной?
— Конечно, нет! — с жаром ответил Андрей, и Саша удивилась такому проявлению чувств со стороны немногословного и замкнутого соседа. Он даже остановился посреди дороги. — Поймите, тут люди разделились на два лагеря. Одни ждут не дождутся, когда Подстеново купят Олисовы — мол, построят здесь то ли санаторий, то ли жилые дома, в любом случае будут рабочие места для деревенских. Другие, и я в том числе, считают, что ничем хорошим это для нас не обернется и Подстеново нужно сохранить в том виде, в котором оно было. Подновить, подкрасить, но главное — сохранить.
Девушка кивнула, соглашаясь с соседом, и они продолжали путь.
— Жаль только, что у первого лагеря есть средства, а мы в возможностях ограничены, — с горечью сказала Саша, машинально причисляя себя к защитникам поместья.
— Подождите расстраиваться, может быть, не все еще так плохо, — загадочно сказал Андрей. А потом замолчал, словно проронил что-то лишнее, и весь остаток пути они говорили о пустяках.
* * *Наконец, они вышли на аллею, которая привела их прямо к господскому дому. Пришла пора прощаться, Саша с удивлением осознала, что не хочет расставаться с новым знакомым, и виной тому вовсе не волнение и страх из-за того, что она оказалась в новом месте в странных обстоятельствах. Андрей начинал ей нравиться. Он излучал спокойную уверенность в себе, которой так не хватало ее мужу.
А еще девушке было очевидно, что ее сосед не торопится раскрыть перед ней все карты, и ей было очень любопытно узнать, что он скрывает. «Пожалуй, наведаюсь завтра к Татьяне Николаевне и расспрошу ее о нем», — решила Саша.
Когда она оказалась возле усадьбы, у нее, как ни странно, совсем пропало неприятное ощущение страха, поселившееся в душе после того, как Андрей рассказал о подстеновских призраках. «Это мой дом, — сказала она сама себе, — и я никому не позволю меня отсюда выгнать!»
— Не страшно вам будет оставаться здесь одной? — спросил ее на прощание Андрей.
Девушка упрямо помотала головой. Сосед вздохнул и подозвал собаку.
— Оставлю вам Полкана. Дом большой, старый, мало ли что скрипнет. Вы ведь, верно, никогда не жили в деревне? После города тут все другое. А с собакой будет спокойнее.
Подумав мгновение, девушка согласилась и поблагодарила. Андрей сел на корточки рядом с Полканом и принялся что-то нашептывать псу. А потом поднялся и попрощался.
— Полкан с вами останется, а завтра с утра я зайду, заберу его. Заодно проверю, как вы тут. От молока на завтрак не откажетесь?
Саша с улыбкой поблагодарила, и сосед, махнув рукой, скрылся в темноте.
— Пойдем, Полкаша, — она потрепала собаку по загривку и открыла замок на входной двери.
ГЛАВА VII
Проснулась Саша рано, потому что лучи солнца заглядывали в окошко и настойчиво пытались проникнуть сквозь ее сомкнутые веки. Девушка подошла к окну
