Впереди было еще много дел и формальностей, но сначала Хантеру нужно найти Феррин. Сегодняшний день выявил одно: в машине он позорно и смехотворно мямлил и запинался. Совершенно абсурдная картина. Он любил ее. Нужно сказать ей это и убедить ее поверить ему. И хотя он поклялся, что больше у него нет тайн, все же скрывал свою любовь к ней, но больше не хотел делать этого. Никогда.
Теперь, узнав, что случилось со Стейшей, он освободился. Как долго он ждал этого и сейчас чувствовал, что может любить Феррин открыто. Раньше у него были скованы руки. Но не теперь!
Он послал ей эсэмэску, потому что было начало первого и он не хотел стучать ей в дверь и пугать. А ведь она может и прогнать его!
Но она нужна ему! Он не понимал, как сильно нужна, пока в офис окружного прокурора не провели Габи и Хантер увидел, как они уходят вместе с Кингсли.
«Я у твоего дома. Можно мне прийти? Пожалуйста», – написал он.
И тут же получил ответ: «Приходи. Я жду».
Она ждет? Ждет его?
У него полегчало на сердце.
Это и есть счастье?
Он вышел из машины. Воздух был прохладным и сухим. На небо высыпали миллионы звезд, луна была большой и яркой, освещая дорогу к дому Феррин. Поднимаясь по ступенькам крыльца, он вспомнил, как Грэм толкнул Феррин. Костяшки его пальцев все еще ныли от удара, нанесенного негодяю, но он ни о чем не жалел. Разве что о том, что не избил Грэма как следует.
Дверь открылась. На пороге стояла Феррин, освещенная светом, льющимся из коридора. Густые черные волосы локонами падали на плечи. Не произнося ни слова, она прислонилась к косяку. Он взбежал по ступенькам и, подхватив ее на руки, ногой захлопнул дверь. Конечно, им необходимо поговорить, но прежде всего ему нужна она.
Порыв был примитивным, первобытным, но сейчас это не важно.
Он зарылся руками в ее волосы и завладел губами. Она лихорадочно гладила его по спине, прижимая к себе. Он обнял ее и прислонился к стене. У ее губ был вкус мяты и чая, и он понял, как изголодался по ней. Его иссушило желание к этой женщине, и не только с тех пор, как она уехала в Техас. Слишком долго ее не хватало в его жизни.
Он чуть отстранился, но не смог поднять голову. Потерся о ее губы своими, и она обхватила ногами его бедра. Хантер сжал ее ягодицы и понес по коридору в кухню, где был зажжен свет. Посадил ее на стойку и встал между ее ногами. Она, возможно, хотела поговорить.
И Хантер должен ей это позволить. Но он видел очертания сосков под легкой рубашкой и, не выдержав, обвел один пальцем, после чего пришлось снова ее поцеловать.
Он оперся рукой о поверхность стойки и нагнулся над ней, снова целуя в губы. Язык глубоко проник в ее рот, и она сжала его голову, растирая кожу под волосами, лаская, отчего все его тело запульсировало. Сердце билось так громко, что он был уверен: стук слышен во всей кухне.
Она втянула его нижнюю губу в рот и чуть прикусила. Он ошеломленно поднял голову и посмотрел на нее. Потом положил руки ей на талию и привлек к себе. Она отстранилась и снова прикусила его за губу.
– За что?! – воскликнул он.
– За то, что заставил меня думать, что не придешь сегодня ночью, – пояснила она.
– Ты ждала меня?
– Да, – кивнула она и, сжав его лицо ладонями, стала смотреть на него. Он вдруг ощутил, что некая пружина, так долго сжатая в нем, вдруг развернулась. Он опустил голову ей на грудь и прижал ее к себе. Больше он ее не отпустит.
Она так же яростно льнула к нему, гладя волосы и шею, пока он снова не поднял голову.
– Я люблю тебя, Феррин. Сегодня в машине я уклонился от признания, но это правда. Я не могу представить свое будущее без тебя.
Она нагнулась и поцеловала его в щеку, пробежалась пальцами по бородке, осыпала поцелуями-укусами и добралась до уха.
– Я тоже люблю тебя, – прошептала она. – Только боюсь.
– Я тоже, – признался он. – Я еще никогда не любил так, как сейчас.
– И я…
Он сунул руки под ее рубашку и стал ласкать спину. Почему-то сознание того, что они в одной лодке, давало возможность легче управлять своими эмоциями. Он не одинок. Мало того, сознавал и чувствовал, что такую женщину он бессознательно и долго искал всю свою жизнь.
– Что мы теперь будем делать? – спросила она.
– Я намерен заняться с тобой любовью, пока мы оба не провалимся в сон от усталости. А завтра решим все остальное.
– Мне нравится твой план! – обрадовалась она.
Он взялся обеими руками за подол ее рубашки, стащил ее через голову и отбросил. Она чуть откинулась и оперлась о стойку обеими руками, выпятив грудь.
Он провел языком по ложбинке между грудями, потом пощекотал их бородкой и, наконец, охватил губами сосок. Она прижала его голову к груди и выгнулась под ним.
Ноги раздвинулись сами собой, и она подалась вперед, чтобы прижаться к нему. Хантер обхватил ее бедра и спустил с нее брюки. Он очень хотел не торопиться, но нетерпение и желание подгоняло. Желание и вожделение слились с только что осознанной любовью. Он должен взять ее! Должен сделать своей, чтобы она знала это. Знала, что навсегда принадлежит ему!
Хантер отступил, чтобы стянуть джинсы, и стал наблюдать, как Феррин высвобождается из брюк и трусиков.
Хантер никогда не видел никого более прекрасного, чем Феррин. Кожа светлая и гладкая, соски розовые, волосы между бедер темные и аккуратно подбритые.
Может, теперь она, узнав о его любви к ней, успокоилась и почувствовала уверенность в себе? Как бы то ни было, он убежден, что ни одна женщина в подметки ей не годится!
– Ты великолепна! – восхищенно выдохнул он, едва владея голосом. Повезло еще, что он способен говорить, поскольку все инстинкты в нем вопили, требуя лечь на нее, глубоко войти в ее тело и оказаться вместе с ней на вершине блаженства.
Но он не хотел торопиться. Он желал продлить эти счастливые мгновения. Хантер никогда раньше не говорил таких слов
