— Кусок тупицы! — принялся рычать Зерданский с новой силой. — Зачем тебя вообще вытащили! Замуровать бы этого криворукого в ближайшей пещере и всё!
— Простите, — промычал парень, глядя на капельки гематита на повреждённом пальце.
Люциферит же продолжал идти дальше, оставив своих попутчиков соревноваться в громкости голосов. Ему не терпелось добраться до источника мёртвой энергии, которой так не хватало, чтобы восстановить силы. Впрочем, он понимал, что для его убогого состояния понадобится не один труп и даже не одно кладбище. Для начала не помешало бы обзавестись нормальными копытами и вернуть хваткость своим костлявым рукам. О чём-то большем в горной местности мечтать уже не приходилось. Поэтому ненецкие захоронения, открывшиеся за поворотом ущелья, манили Павлова к себе, словно свежеиспечённый торт голодного ребёнка.
Ламбрант усилил шаги, не боясь уже ни дождя, ни подозрительной тишины. Он подобрался к дереву, прижался к его мокрой коре, как к чему-то живительному, и опустился на исклёванные колени. Вот только его ожидало разочарование. Первая же могила оказалась разрушена, а её энергетическое содержимое — разграблено. Рыча, будто собака, люциферит пополз прямо на четвереньках к следующему захоронению и обнаружил там то же самое. Всюду валялись щепки от древесных каркасов, какие-то мелкие вещи вперемешку с грязью, но ни одного весомого кусочка мёртвой плоти. Павлов захотел перейти на крик от злости, что ненавистный собрат вновь успел опередить его в «пище», однако понял — это лишь отнимет остатки сил.
Когда Аделард, обмениваясь гадостями со своим напарником по телу, вышел к ненецкому кладбищу, он застал люциферита за странным занятием. Тот ползал между разрушенными могилами, трогая каждую мелочь и поднося её к остаткам носа. Ламбрант напоминал сейчас дистрофика, который после долгого голодания подбирал каждую крошку и пытался насытиться объедками. Однако получалось это у него плохо.
— Что он делает? — поинтересовался Дружинин, догнав Борисова.
— Унижается, — выдохнул Аделард, поняв, что поиск захоронений был напрасным.
— Фу, какая вонь! — скорчился Филлопон в руках Леонида. — Мы что, припёрлись на свалку?
— Смотри-ка, — вдруг вырвалось у Вадима, и он потянулся к земле. Там лежал пистолет. Видимо, его обронил кто-то из пленников Зибуэля, когда они устроили здесь потасовку.
— Хватит управлять моим телом! — прошипел бес, которого всегда раздражала возможность Плетнёва иногда совершать какие-то действия и даже возвращать себе зрение.
— Оружие же, — оправдался тот, смахивая с находки воду. — Кто виноват, что ты дальше своего носа ни черта не видишь?
— Если бы ты не влезал в мою нервную систему, я бы мог видеть даже сквозь стены!..
Дружинин оставил их ругаться и направился к ползающему Ламбранту.
— Не хочу туда, — принялся канючить Зерданский. — Какого лешего ты туда прёшься?
— Просто посмотреть, — оправдался Леонид, стараясь на этот раз не подставлять свои пальцы под зубы живого черепа.
— Нечего там смотреть, — ворчал Филлопон. — Разве ты не чувствуешь — это место опустошено. Причём подчистую!
— Как это — опустошено? — заинтриговался парень. — Что это означает?
— Люцифериты, как и все бесоголовые, питаются энергией усопших. И чем древнее могилы, тем больше в них ценности. А тут явно повеселились от души те, кто успел добраться сюда первым.
— Бесоголовые?.. Такие же, как и я?
— Ну почему все рогатые такие тупицы! — вновь принялся возмущаться Зерданский. — Конечно! Ты разве ещё не понял, что сдох?!
От последнего слова Дружинин пришёл в ужас и вновь выронил полуобугленный череп кивернита на траву.
— Сучок! — промычал Филлопон, упав ртом на траву.
— Я? Умер??? — дрожащим голосом переспросил Леонид, обернувшись на Аделарда.
— Ну да, а что? — пожал тот плечами.
— Но я же жив… — Спасатель выглядел крайне растерянным, словно ему сообщили какую-то ужасную новость.
— Так он же того самого, — вполголоса заговорил Вадим, обращаясь к своему соседу по телу, — не в курсах же.
— А, точно, — опомнился Борисов, подойдя к шокированному помощнику. — Крепись, брательник, жизнь после смерти тоже хреновая.
Он похлопал его по плечу, улыбнулся и поспешил к Ламбранту. Тот успел облазить почти всё кладбище, так и не найдя ничего дельного. Не хотелось его отвлекать от надежды хоть на какую-то крупицу силы, но и тратить время на бесполезное занятие тоже не стоило. Небо становилось темнее, возвещая приближение вечера.
— В Юршорске есть кладбища, — сказал Аделард, пнув ржавое ведро, которое подвернулось под копыто. — Два в самом городе и ещё несколько в пригороде.
Люциферит обернулся с дрожащим подбородком.
— Там мне тоже ничего не светит, — пессимистично подметил он. — Зибуэль выпотрошит всё насквозь…
— Если мы его не опередим, — добавил Плетнёв.
— Я двигаюсь со скоростью инвалида-колясочника, — выдохнул Павлов, сидя перед последней разрушенной могильной коробкой. — Если мы и доберёмся до города, то не раньше пары-тройки дней.
— У нас есть же неофит, — напомнил Борисов, указав на Дружинина. — Он крепкий малый, донесёт уж тебя как-нибудь.
Ламбрант в истерике замотал рогатой головой.
— Надо признать, что всё это бессмысленно, — прошептал он, трогая мокрую глину, которая вывалилась из захоронения. — Этот люциферит сильнее и быстрее. Если сунуться на его территорию, он придавит всех нас, как мух — одной лапой. Лучше даже не пытаться испытывать судьбу…
— Так, здесь пока что не ты принимаешь решения! — парировал Вадим. — Если что, это мы тебя вытащили из клюва той твари. И мы хотим в город. Там можно помыться, отдохнуть, посмотреть телик и найти способ, как вернуть мне тело…
— Да что ты несёшь, а? — поморщился Аделард от слов своего напарника по голове.
— Нет, ну а чего он предлагает-то? — вновь возмутился Плетнёв. — Подумаешь, какой-то там люциферитишка первым до чего-то добрался. Чего теперь, торчать тута и ныть?
— Я не ною, — попытался вставить Ламбрант.
— Нет, ноешь! — настаивал Вадим и сумел указать на него пальцем, заставив Борисова вновь разозлиться. — Ты украл моё тело! Это из-за тебя оно превратилось в ходячий скелет! А теперь ты сидишь и ноешь, что всё плохо?! Ты не представляешь, как плохо вот мне! Я живу в чужом теле, не могу лишний раз в туалет даже сходить, потому что у этого студента половина пиписьки отрезана!..
Аделард был вынужден зажать свой рот
