— Всё поправимо, — кивнул Павлов, немного успокоившись от этих обвинений. — Тело — это лишь корпус. Его можно заменить. Главное, знать методику. А с методикой у меня проблема…
— Но ты же как-то заполучил тело адвентиста, — вырвалось у Борисова, который убрал ладонь с губ. — Был же какой-то ритуал?
— Там имелся в распоряжении апуд и аспичер, — вздохнул люциферит, продолжая сидеть на мокрой земле в окружении обломков могильной коробки. — Не уверен, что такие найдутся в этих краях.
— Он же не знает, что тот дом, где был колодец в ад, снесли, — вмешался Плетнёв. — Я вообще сомневаюсь, что ему известно, как всё вернуть назад. Может, добьём его прямо здесь и не будем мучиться?
— Нет, он нам нужен в любом случае, — возразил Аделард, нервно потирая найденный пистолет. — Я экспериментировать больше не хочу. До сих пор помню, как на языке появились глаза. — Он передёрнулся. — Бр-р-р, повезло ещё, что ненадолго!..
— Ну а толку-то от этого доходяги? — не унимался Вадим. — Никаких сил у него не осталось. Знаниями он тоже, судя по всему, не блещет. Сколько мы ещё будем бродить по всем этим горам, а?
— Это же твоя затея была, забыл? — недовольно воскликнул бес. — Я тебе сразу сказал, что вряд ли мы сумеем вернуть твоё тело. Но ты же сам вопил — давай найдём, давай потребуем, куд-кудах!
— Да, но я-то думал, что ему хотя бы чего-то известно, — принялся оправдываться Плетнёв. — Но сейчас-то уже видно, что он блефует…
— Хватит, — сказал Ламбрант, чувствуя, что частые перебранки между этими двумя раздражают его хуже, чем выходки Зибуэля. — Я тоже экспериментировал, когда пытался подобрать себе тело этого адвентиста. И у меня получилось. Если бы не киверниты, я бы был сейчас вполне здоров и могущественен. К тому же, с новым телом я успел разгромить экзархат.
— Ха, какой ты смешной! — вырвалось у Аделарда. — Экзархат прекрасно себя чувствует. Выжившие смели прежнюю властную верхушку, состряпали новых лидеров и наводят жуть на всех в том регионе. До твоих попыток их уничтожить, знаешь ли, было как-то полегче.
Павлов не стал ничего говорить на эту реплику. К тому же, судьба бесовского самоуправления в данный момент интересовала его меньше всего.
— Эй! — обратился он к Дружинину, который нервно потирал свою голову, всё ещё не придя в себя после известия о смерти. — Куда ведёт это ущелье?
Люциферит указал вперёд, где разносилось эхо клокочущей воды. Леонид непонимающе уставился сначала на него, затем на горы и почесал затылок.
— Там Бадъяшор, — неуверенно сообщил он.
— Мы выйдем отсюда к городу? — уточнил Ламбрант.
— Ну да, скалы тянутся примерно километров на десять-пятнадцать, а за ними равнина, — кивнул Дружинин.
— Значит, идём туда, — скомандовал Павлов и поднялся на свои некрепкие копыта. — С Зибуэлем или без, но необходимо добраться до цивилизации. У нас есть голова кивернита, а он точно знает немало обо всех трансмиграционных вопросах.
— Трансмиграционных? — напрягся Вадим.
— По переселению в другие тела, — пояснил Борисов, которого глупые реакции адвентиста всегда заставляли негодовать. — Мы не знаем, вдруг и этот твой Филлопон блефует, лишь бы выбраться отсюда.
— Ему нужно тело ничуть не меньше, чем мне, — парировал люциферит, взяв лыжную палку, которая торчала из разрушенной могилы. — И, в отличие от остальных, он однозначно никуда не сбежит.
Аделард усмехнулся от такого аргумента и поискал обугленный череп взглядом. Тот валялся недалеко от дерева, сумев уже перевернуться на бок, чтобы продолжить свои ругательства в адрес ненавистных попутчиков. Леонид, тем не менее, не торопился возвращаться к нему. После укуса и порции неприятных слов он не горел желанием нести своенравную голову Зерданского. Поэтому пришлось Борисову возложить на себя столь неприятную функцию.
— Почему они называют тебя люциферитом? — пристал Дружинин к ковыляющему Павлову. — Разве ты не такой же бесоголовый, как я и этот с изумрудами?..
Ламбрант покрепче сжал лыжную палку, силясь не двинуть ею по молодому попутчику за такие слова. Но он быстро вспомнил, что перед ним совершенно непросвещённый тип, который стал бесом буквально сегодня. И вряд ли его ознакомили с тонкостями нового мира.
— Бесоголовый — это уничижительный эпитет для таких, как ты, — смиренно поведал люциферит, спускаясь по пологому склону от ненецкого кладбища к ручью. — Поэтому впредь не используй это слово в присутствии других своих сородичей.
— Разве ты не мой сородич? — не отставал Леонид, решив помочь Павлову. Он взял его за костлявую руку и принялся придерживать на ходу.
— Нет, не твой, — сказал люциферит, стараясь усилить шаг. — Мы вообще разные и никак друг с другом не связаны, понятно?
— Но у тебя же тоже есть рога и вон копыта. Я думал, ты тоже бес…
— Думать — не твоя лучшая сторона. Твоя основная обязанность — служить. И желательно мне.
— Служить??? — оскорбился Дружинин, оттолкнув от себя неприятного собеседника.
— Разве ты не занимался службой до всей этой истории? — усмехнулся Ламбрант, сумев сохранить равновесие при помощи лыжной палки, которую он теперь использовал как трость. — Вот примерно то же самое ты будешь делать в своём новом статусе.
— Каком таком новом статусе? — не переставал удивляться Леонид, шагая следом за ним.
— В статусе беса, если ты не успел заметить.
— Я не собираюсь быть бесом. У меня же родители, друзья. И любимая девушка есть в Юршорске, мы хотели с ней обвенчаться в следующем году…
— Забудь, — выдохнул Павлов, на мгновение вспомнив себя после перерождения в облике люциферита. — Лучше порвать с прошлым сейчас, иначе будет только хуже.
— Но почему?! — распалялся парень, размахивая руками.
Стало очевидным, что с каждым часом он испытывает прилив агрессии. И это вполне закономерно для неофита. Если в Харнаурды-Кей Дружинин пребывал в шоковом состоянии, то теперь он постепенно оттаивал и проявлял свою истинную бесовскую суть. С одной стороны, это хорошо, ведь с приливом злости и боли парень становился только сильнее. С другой же, без должного контроля Леонид мог быть опасен для окружающих.
