Она демонстрирует туфли, вытягивая свои стройные ножки, чтобы я повосхищалась.
– А еще она одолжила мне свои сережки. У тебя офигенная мама.
Я чувствую, как во мне закипает ревность. Я хочу, чтобы мама мне давала советы о том, какие туфли надеть. Я хочу, чтобы она дарила мне такие блестящие подарки, как те зеленые ограненные камни, которые сверкают в ушах Перл подобно маленькой копии Центрального Глаза. Вот что должна делать мама. На самом деле она уделяет мне достаточно внимания, когда мы вместе, спрашивает про мои мечты, моих друзей, чем я занимаюсь. Она старается, чтобы я расслабилась и отвлеклась от школы. Но мне бы так хотелось, чтобы иногда у нас с ней были свои девчоночьи разговоры, чтобы мы вместе ходили в салоны красоты, по магазинам… Но у нас никогда не хватает на это времени.
Может, мама хочет устроить что-нибудь особенное и попросила мою лучшую подругу помочь ей с этим? Может, она придумала что-то на следующие выходные, только для нас двоих? И ей понадобилась помощь Перл, чтобы подготовить сюрприз? Меня начинает разбирать любопытство. Да, наверняка так и есть. Скоро мой день рождения, и мама хочет приготовить что-нибудь особенное. А зачем еще ей понадобилось идти к Перл, вместо того чтобы встретиться со своей дочерью? Пока я помогаю Перл внести последние штрихи в ее прическу, я осознаю, что настроение у меня улучшилось.
Перл заплатила музыкантам, и, когда мы входим, они играют нашу любимую песню. За нами тут же увязалась какая-то фанатка, которая хочет присоединиться к нашему тесному кругу, но зря надеется. Кампус украшен серебристым снегом, сделанным из мерцающих металлических наноботов, парящих на микродвигателях на уровне наших коленей. Они так прекрасны и ослепительны, что настоящий снег показался бы жалким и серым по сравнению с ними.
Перл похожа на ледяную скульптуру в бело-серебряном кружевном платье, которое подчеркивает ее фигуру. Ее блестящие, почти белые волосы уложены в высокую прическу, лишь пара прядей вьется у щек. Все взгляды прикованы к ней, но сама она ни на кого не смотрит, даже с высокомерием. Большую часть времени на ее лице отражается легкое удивление, граничащее со скукой. Я слышу вздохи зависти, несколько негромких едких замечаний.
Я тоже планировала надеть что-нибудь модное, но пришлось поменять мой праздничный наряд на что-то более функциональное. В конце концов, может быть, нам придется бежать, но Перл, похоже, это не заботит. Я ограничилась юбкой свободного покроя серого оттенка и черными сапогами-чулками с едва заметными переливающимся серебряными вставками. Мой наряд сшит из черных искусственных перьев, гладких и блестящих, как крылья ворона. Я гордо иду на полшага позади Перл. В любое другое время я бы купалась в лучах обожания, но сегодня я не могу оторвать взгляд от выхода.
Наша песня закончилась, и внезапно рядом со мной появляется Хоук, прикасается к мягким перьям на моем плече.
– Привет, красотка.
Собственно, все так, как я и предполагала. Он влюблен, а все влюбленные такие предсказуемые. Ими легко управлять.
Все смотрят на Перл, которая схватила своего очередного парня на «неделю» или на «час» и потянула его к столешнице. Она извивается перед ним – жаркая снежная королева, и даже не одобряющие такого поведения братья и сестры не могут отвести взглядов, хотя готовы в любой момент мягко попросить ее прекратить. Но еще не время. Она неотразима, и завистники и обожатели смотрят не отрываясь.
Кроме Хоука. Он даже не заметил ее. Все его внимание отдано мне.
Чудненько.
Я резко, почти неистово притягиваю его к себе, прижимаясь к нему всем телом. В его глазах написано изумление, но секунду спустя он уже целует меня в ответ. Я беру его руку и веду туда, куда мне нужно, и его прикосновения настолько нежны и неприличны, что я почти не притворяюсь, когда отталкиваю его и, перекрикивая музыку, издаю громкий вопль возмущения, смешанный со страхом.
Хоук уставился на меня с недоуменным выражением лица, а я отстранилась, вытянув руки вперед, как будто защищаясь.
– Как ты посмел? – кричу я, оглядываясь в поисках поддержки в эту минуту наигранного ужаса. Перл тут же оказывается рядом.
– Чудовище, – тихо произносит она, так чтобы услышали только те, кто стоит рядом. Отлично, сплетня разлетится со скоростью света. Перл обхватывает меня, словно защищая. – Как ты посмел такое вытворить!
К нам подходит одна из сестер, спрашивая, что случилось, и Перл шепчет что-то ей в ухо, отчего та краснеет, а затем смотрит на Хоука как на преступника. Хоук выглядит крайне озадаченным.
– Но я не… – пытается объяснить он, хотя понятия не имеет, в чем оправдывается.
Сестра широко раскрывает руки, и зеленые полы ее рясы раскрываются, как крылья попугая, стеной отделяя нас, нежных, невинных созданий, от неотесанного мужлана, который домогался меня.
– Пожалуйста, сестра, – говорю я подавленным голосом, – я бы хотела посетить Храм, если возможно. Он заставил меня почувствовать себя такой… нечистой.
Когда мы уходим, я вижу, как брат Бёрч кладет властную руку на плечо Хоука и уводит его в противоположную сторону. Линкс и Коппер присоединяются к нам, и, сопровождаемые сочувственными причитаниями сестры, мы доходим до Храма.
– Мне надо возвращаться на праздник, чтобы присмотреть за остальными, – говорит она и печально покачивает головой. – Поверить трудно, что такое произошло в наших «Дубах», осененных тенью Храма! Юноши уже не те, что раньше.
Я чуть не прыскаю от смеха. Что эта брюзжащая старая дева может знать о молодых людях?
– Юные леди, вы сможете побыть в Храме наедине? Боюсь, что все служители Храма сейчас на празднике. Кроме стража у двери, конечно же.
Именно на это мы и рассчитывали.
– Я чувствую себя здесь в полной безопасности, – смиренно говорю я. – Словно я в лоне Земли!
Как нам удалось в тот момент сохранить серьезные лица – ума не приложу. Она что-то еще бормочет, пока я не напоминаю ей, что снегопад начнется с минуты на минуту. Наконец-то она оставляет нас одних.
Перл смотрит на меня с нескрываемым восхищением.
– Сработано как по волшебству! – говорит она, щелкая пальцами. – Ты видела выражение лица Хоука? Бедолага. – Она изобразила притворное сочувствие. – Ты думаешь, его исключат?
– Нет, – говорит Линкс, пристально глядя на меня, – просто будут звать сексуальным маньяком.
Я смеюсь вместе с ними, но, вспомнив выражение мучительного изумления на его лице, быстро говорю:
– Давайте найдем дверь и выберемся отсюда. Нам надо уйти до снегопада, иначе мы оставим следы.
Главная часть Храма, где верующие собираются на короткие дневные мессы и одну долгую воскресную, увенчана куполом матового синего цвета, который при дневном освещении кажется небесным сводом, но
