- А можно повежливее, - твердо сказал Виталий.
Олег сделал шаг вперед.
- Не увидев Севастьянова - старшего мы не уйдем!
- Ах, так вам старого шаркуна надо видеть! Вот он там, в сарайчике. Туда и идите. Милости прошу к его шалашу… - сказала рыжая, и загоготала.
А потом добавила:
- С удовольствием посмотрю, как наш Разбой тебе задницу надерет….
Виталий посмотрел в ту сторону. Дорожка вела к сараю, но мимо собачей будки пройти было нельзя.
- Уберите собаку, - потребовал Виталий, но Харита успокоила его одним движением руки. Она смело пошла к собаке. И случилось чудо – заливавшийся лаем пес прижал уши. Завилял хвостом, заскулил. Харита довольно улыбнулась.
- Ребята, путь свободен. Пойдемте!
Как ошарашенные смотрели им вслед Ленчик и его рыжая подруга. Их злобный, неприступный Разбой оказался воплощением доброты.
В холодном сарае, среди необходимого инвентаря – лопат, граблей, стояла старая кровать с железной сеткой. На ней лежал пожилой человек, укутанный в давно не стиранную одежду и укрытый грудой дырявых одеял.
Глава девятая. Месть Эринии
В сельской чайной было тихо и тепло - пылала железная печь. Севастьянов сидел, кашляя, грея руки о стакан с чаем, отодвинув порцию вареников. Привели его сюда буквально под руки прямиком из бани – старик был грязен и еле ходил.
- Ешьте, ешьте…- предлагала ему Харита.
- Спасибо, ребята, хрр... не могу есть… - проскрипел Севастьянов. - Желудок, хрр... слипся, я ведь почти ничего не ем… Спасибо добрым людям – носят кое-что... Да еще Манька, зазноба Леньки моего, раз в день какой-то кашки подкинет – вот и вся моя пища... Хрр...
- Но так - же нельзя, – возразил Олег. – Вам нужно как-то бороться! Есть же милиция... Суд… Как может этот лентяй небо коптить, живя на вашу пенсию? Путь едет в город работать!
- Действительно! Соберитесь с силами, мобилизуйте друзей, прогоните его и займите свой дом. В сарае вы погибнете, - вставил Виталий.
Севастьянов закашлялся так, что слезы выступили. Он вытер глаза платочком, подаренным Харитой, высморкался. Посмотрел покрасневшим мутным взглядом отчаявшегося человека.
- Да говорю я вам... Кхм... Не глядя бумагу подмахнул… Все имущество теперь ему перешло. А он выписал меня оттуда. Говорит, кхм, дед, убирайся в сарай, умирать значит... А сам пенсию мою получает и гуляет...Кхм... Дом разворовал, вещи распродал...
Виталий вздохнул:
- Эх, ну как же вы… Все-таки опытный человек, с высшим образованием...
- Кхм...Да поверил я внучку-то. Вот так и прошляпился. А теперь и помирать видно в сарае придется. Ведь у меня никого не осталось...
Темные, с пленкой глаза Севастьянова то и дело останавливались на Асе.
- А вы – приятная девушка, - сказал он. – Кха... И кого –то мне напоминаете… От вас такая энергия приятная идет...
Харита улыбнулась и положила свою руку на его – морщинистую, худую, старую, со вздувшимися венами руку:
- Вы не беспокойтесь. Глубоко вздохните – вам станет хорошо и свободно... Мы вам поможем, не оставим в беде. Может удастся пристроить в одно заведение, где все же легче будет, за вами будет уход.
Олег кивнул:
- Нужны будут деньги – добудем… Я концерты даю…И костыли вам купим…
- Вы поете? – очарованно спросил Севастьянов.
- Да, есть немного, - улыбался Олег, прямо и по-доброму глядя в его лицо.
Севастьянов вытер рот, и какая-то мысль пронзила его голову:
- Кхм...Слушайте, ребята, а что это вы меня... эээ... такой заботой окружили?
Друзья переглянулись.
Ответила Ася-Харита, мягко и доверительно:
- Нам необходимо узнать об одном человеке.
Севастьянов оживился:
- О ком?
- Об одной девушке. Комсомолке. Ее звали так же, как и меня – Асей. Вы ведь были секретарем комсомольской организации, в которой состоял папа Виталия, о котором мы вам рассказывали.
Севастьянов кивнул.
- Ася? Кхм...Разве сейчас всех упомнишь? А как ее фамилия?
Виталий пожал плечами.
- Ее еще из комсомола исключили за какой-то проступок…
Севастьянов задумался.
- Кхм...Я припоминаю одну девушку. Ушла в начале четвертого курса. Как же ее? Асия Рутгер, кажется так… Она вроде из этих, как их... прибалтийских немцев была.
- И как сложилась дальше ее судьба?
Севастьянов поморщил губы.
- Не знаю. Кхм...А зачем она вам нужна?
Виталий и Олег переглянулись.
Харита ответила за них:
- Нам очень нужно разыскать ее. Одному человеку плохо. А она может ему помочь… Понимаете, чисто… психологически помочь…
Она смотрела чистым и ясным взглядом на Севастьянова.
Он опустил заблестевшие глаза.
- Боже, как давно это было… Я помню, как исключили ее, она потом ушла... А как дальше сложилась ее судьба, где она сейчас, жива ли – я не знаю… Кхм...
На какой-то момент воцарилась тишина, все сидели задумчивые.
- А за что ее исключили? – спросил Виталий тонким голосом.
Севастьянов вскинул на него взгляд.
- За антисоветское поведение…
- Вот как... - сказала Харита. – И в чем же оно выражалось?
Севастьянов тяжело вздохнул, махнув рукой, налил себе из графина. Выпил залпом, отдышался, вытер губы.
- Понимаете, время - то какое было… Кхм...Борьба со стилягами… И с этим, как его... Идолопоклонство перед Западом… И всякое прочее. А она ходила по тем временам супермодно одетая…Читала иностранные журналы, слушала пластинки разные... У нее родственники за границей были. Она могла легко достать дефицитное… Ну вот… А что там было подробно, уж и не припомню… Давно это было. Кхм...
Он опять закашлялся, вытираясь платком. Подтянул миску, бросил в рот один вареник, шамкая редкозубым ртом.
- И вы больше не общались с ней?
Севастьянов замотал головой.
- Нее...После ухода – нет. Может ее куратор общался. Но его и в живых –то нет уже! Кхм! А, вот еще подруга у нее была. Как там ее? Алиса... Шевченко. Эту я знал хорошо. Кажется, она и сейчас в городе живет…
- А адрес ее какой? Вы не припоминаете адреса?
Севастьянов задумался, морща лоб.
- Адрес…Адрес... Да не помню я! Улица возле музея, там еще дом такой чешский стоит… Эх, был бы сейчас там – показал бы!
Олег, оживившись, сказал с готовностью:
- Так мы же на колесах, можем подвезти…
Харита взяла Севастьянова за руку.
Он внимательно смотрел в ее глаза.
- Только к внуку не возвращайтесь. Там вы погибнете. Давайте, мы вас пока на даче одной пристроим, а далее – будет видно... Но одного в беде не бросим!
Севастьянов опустил голову.
Виталий видел, как плечи его сотрясались от рыданий.
***
Стояла глухая лунная ночь и мертвый холодный свет разливался по окрестностям. Ехавший по дороге автомобиль как-то странно занесло на ледяной дорожке, и он, с треском разломав забор, нагло вторгся во двор,
