Там, на берегу, на расстоянии ближе полета стрелы, стоит дворец. Наверное, Абдулла как раз наслаждается в своем знаменитом саду, небось, наполненном девочками и мальчиками для удовольствия так же, как и бассейн — вином (последнее Гассану было известно из надежного источника). Морщины на лбу капитана стали резче. Ну почему бог обрек его на то, чтобы быть помощником такого сумасброда?
Вдруг откуда-то с Фароса донесся крик. Подумав, что услышал крик какой-то редкой птицы, капитан повернул голову в направлении маяка и увидел, как какая-то фигура падает с верхушки башни вниз. И вскоре после этого еще один несчастный последовал вслед за первым. Гассан окаменел.
Он, конечно, слышал о самоубийствах, однако, поскольку Коран, так же, как и вера христиан, запрещал суицид, такое случалось крайне редко. А так, чтобы сразу двое людей друг за другом прыгнули навстречу смерти, к тому же на виду у всех, это уже было из ряда вон! Что там могло происходить?
— Приближается корабль! — крикнул кто-то из его людей. И действительно, со стороны бухты к ним направлялось диковинное судно, нос которого был украшен головой чудовища с крыльями. Это был именно тот корабль, который нельзя выпускать из бухты ни в коем случае, — приказ наместника. Гассану предписывалось обрушить на чужака, сделавшего попытку вырваться из гавани, град стрел.
Голова дракона как раз огибала язык суши, находившийся прямо на выходе из гавани. Пасть чудовища была широко разинута. Гассан отдал своим людям приказ натянуть луки.
— Поднимайся наверх, Альрик! — голос Кахины доносился с крыши башни и звучал в ушах Альрика так соблазнительно, словно призывные песни морских духов. Высоко в небе над ним склонился заботливый лик, рядом с лицом королевы пустыни появилось еще несколько лиц — тех амазигов, которых они с ней только что спасли. Там, наверху, они пока что в безопасности.
Альрик потер затылок, который все еще болел после схватки с врагом. Сейчас, возможно с некоторыми усилиями, он доберется до верхушки башни. Для этого на полуразрушенных лесах имелось еще достаточно досок и канатов.
Затем он взглянул вниз. Под ним через гавань стремительно скользил «Висундур». И снова послышался голос Ингвара, громко отдающего приказы, чтобы было слышно на всей палубе. Его сын решил сбежать из Александрии на корабле…
Обратить ли внимание Ингвара на себя, сейчас, пока еще не поздно? Не стоит, решил кендтманн: если корабль без него покидает Александрию, значит, для этого была причина. Он бы никогда не задержал свою команду, зная, что тем самым подвергает ее опасности. Он присоединится к ним позже, уж он-то, штурман, как-нибудь найдет кильватер своего «Висундура».
Решив на время попрощаться с кораблем, он ухватился за одну из стоек и свесился с лесов, чтобы можно было его лучше видеть. И вдруг обнаружил качающийся на волнах посреди гавани дау, а на его палубе — две дюжины лучников, поднявших к небу свое оружие, готовое выстрелить! Он так перегнулся, что стойка лесов под его весом вышла из крепления и повисла прямо над бездной. Откинувшись назад, на оставшиеся доски конструкции, он сложил ладони рупором и громко выкрикнул предупреждение Ингвару. Затем, не зная, долетели ли его слова до «Висундура», Альрик стал искать что-нибудь, что можно было бы сбросить на корабль, — кусок дерева или камень. Любым способом он должен был обратить внимание своих людей на опасность, которая ожидала их там, куда они направлялись!
Между обломками под ним блеснул клинок кинжала Кахины — металл словно подмигивал ему на солнце. И тогда ему в голову пришла идея. Действовать следовало немедленно!
Он снова посмотрел вверх, на Кахину. Она откуда-то достала канат и спустила его вниз, к нему. Однако путь Альрика теперь вел не наверх, где его ждали амазиги, а вниз, где «Висундур» плыл прямо навстречу своей гибели!
Повиснув на руках на одной из штанг, он упал вниз, с глухим звуком ударившись о доски нижнего этажа. Одна из досок при этом оторвалась и полетела в бездну — Альрик наблюдал, как она упала на каменную кладку и рассыпалась в щепки.
Он еще раз запрокинул голову, прикидывая высоту лесов, затем твердой рукой схватил кинжал и стал разрезать остальные канаты надстройки.
— Там, на корабле, лучники! — крикнул с носа драккара Магнус и показал на дау, стоявший на входе в гавань. На нем виднелись два ряда натянутых луков, металлические острия стрел были направлены именно на «Висундур».
— Наверное, они таким образом решили уговорить нас остаться. — Ингвар стоял рядом с Магнусом, положив ладони на крылья дракона. Побелевшее и ставшее идеально гладким от соленой воды и ветра дерево… — Только зря они это!
— На весла! — скомандовал Ингвар, повернувшись к команде. — Мы проскочим мимо них так быстро, что их стрелы не попадут даже в наш кильватер!
Магнус бросил озабоченный взгляд на Ингвара.
— Нам не удастся обойтись без потерь, — предупредил он, теребя кончик своей бороды.
— Я знаю, — кивнул Ингвар. — Но если мы не попытаемся сделать это, то попадем в руки арабов.
Мужчины проворно уселись на скамейки для гребцов, уложили древка весел в уключины и начали грести. Корабль, который уже шел на малом ходу под парусом, весь напрягся, дерево заскрипело. Этот звук был для Ингвара самой любимой песней. Но на этот раз — он отдавал себе отчет — для некоторых из них эта песня станет похоронной.
«Висундур» ринулся к выходу из гавани.
— Они сошли с ума! — не поверил своим глазам Гассан. Диковинный корабль приближался. — Неужели люди на палубе ослепли? Неужели они не видят стрел, направленных на них? У них же на палубе ни одной надстройки, за которой они могли бы спрятаться. — Гассан присмотрелся. — У них даже щитов нет, чтобы прикрыть свои головы! А гребцы сидят на веслах и работают ими так, словно отправляются на рыбалку. Все же сейчас погибнут!
Пропев эту песню безумству храбрых, Гассан поднял правую руку и сжал ее в кулак. Две дюжины натянутых до скрипа тетив давно ждут лишь того, чтобы их освободили от напряжения. Оставалось только дождаться нужного момента, чтобы первым же залпом поразить
