Внезапно со стороны Фароса раздался грохот падающего дерева, треск рвущихся канатов и крик какого-то человека.
Все еще держа руку поднятой вверх, Гассан стал метать взгляд то на маяк, то на драккар. На маяк. И снова на драккар.
Строительные леса, окружавшие постройку, отделились от каменной кладки, словно вторая кожа. Там, где перед этим два человека прыгнули навстречу смерти, теперь, казалось, вся конструкция захотела последовать их примеру. Доски летели вниз, верхние стойки сложились, словно ноги огромного насекомого. И еще один человек упал — что за безумие! «Нет, — догадался Гассан, — он не упал, он спрыгнул! Оттолкнулся и полетел по широкой дуге, чтобы упасть в воду перед островом».
Только сейчас Гассан понял, что в конце концов обрушится громадная масса досок, стоек, балок. Его дау был слишком далеко, чтобы в него попали падающие оттуда деревянные элементы, но драккар — тот, наоборот, направлялся прямо к тому месту, где леса вот-вот рухнут в воду!
Корабль чужестранцев ни в коем случае не должен быть потерян! Так звучал настоятельный приказ наместника. Если он, капитан, будет медлить и дальше, то драккар сохранит свою скорость, и падающие леса разнесут его в щепки.
Гассан резко опустил руку и громко выкрикнул приказ.
Вода оказалась словно железной, от удара у Альрика перехватило дыхание. Какое-то время он старался не допустить потери сознания, зная, что тогда может пойти ко дну. Повсюду вокруг него бурлила вода, а он крепко отталкивался от нее ногами и работал руками, направляя тело к поверхности водной глади. От удара все тело было пронизано болью. Сейчас он хотел бы стать таким, как великан Хрунгнир[32]: с головой из камня и с таким же сердцем. Но боль часто напоминает нам о том, что мы живы. От боли в побитых конечностях к нему возвращалось сознание, вырывая его из тумана, в котором он мог бы утонуть. Наконец он всплыл на поверхность.
Прямо перед Альриком на воде покачивались и выступали обломки деревянных конструкций, как будто какой-то корабль получил пробоину, напоровшись на рифы, и пошел ко дну. Эти деревянные руины танцевали на волнах, словно не решаясь, потонуть ли им сразу или же провернуться еще раз вокруг собственной оси. Дерево было утыкано стрелами. Доски и балки упали на воду как раз между драккаром и дау, приняв смертельный дождь стрел на себя.
— Альрик!
Это был голос Ингвара. Альрик стал искать, откуда исходит крик сына, и увидел, что «Висундур» на полном ходу летит с другой стороны покачивающихся на воде досок. Он сделал над собой усилие и поднял вверх руку. Однако боль не позволяла двигаться. Тремя взмахами рук Альрик подплыл к болтающимся на воде доскам и крепко вцепился в них.
«Висундур» как раз проплывал мимо него. Ингвар и Магнус стояли на правом борту и всматривались в воду.
— Где ты? — звали они.
«Здесь!» — собирался откликнуться Альрик, но вода в легких превратила его голос в какое-то булькание. «Плывите дальше!» — хотел крикнуть он, но и эти слова прозвучали так вяло, что тут же утонули в гавани.
Теперь он услышал приказы уже на арабском языке, доносившиеся с другой стороны. Альрик обернулся — лучники на дау снова натянули луки. Однако остатки строительных лесов, похоже, перекрывали им видимость, мешая прицелиться в «Висундур».
Альрик кашлял до тех пор, пока не освободил легкие и горло от воды. Грудную клетку сводила болезненная судорога. Превозмогая боль, он подтянулся на торчавших из воды обломках и выглянул из-за волн.
«Висундур» пронесся мимо. Он еще увидел Ингвара, выбежавшего на корму, чтобы продолжить его поиски, и закричал:
— Гоните отсюда! Плывите на север. Освободите Бьора!
Больше Альрик ничего не успел сказать: руки задрожали от напряжения, и ему снова пришлось опуститься в воду. Откуда-то издалека донеслось хлопанье паруса. Кендтманн надеялся, что это был парус «Висундура».
Глава 33
Александрия, порт
Кахина осторожно выглянула из дверей Фароса и, лишь когда убедилась, что им не угрожает опасность, подала знак амазигам. Один за другим они, легко ступая, потянулись из башни. «Восемь», — насчитала Кахина. Больше никого не осталось из ее гордого народа…
От осознания этого мог помутиться рассудок. Она подняла лицо к небу: время для возмездия убийцам еще придет, сейчас главное — обеспечить побег выжившим.
Перед каменной стеной, окружавшей Фарос, никого не было видно. Пока что обвалившиеся строительные леса не привлекли к себе ни зевак, ни даже стражников, но скоро они появятся. Она посмотрела на другую сторону моста. И действительно, вдали уже показалась группа людей. Они еще не заметили амазигов, однако выход через мост был перекрыт. Как же им незаметно покинуть остров?
Кахина повернулась к Хенну:
— Спрячьтесь по ту сторону стены, — приказала она. — И не выходите оттуда, пока не наступит ночь. Затем переберетесь в безопасное место. В таверне встретитесь с Идиром.
— А где будешь ты? — спросила молодая берберка.
— Я позже присоединюсь к вам.
Она прикинула расстояние до приближающихся людей. Пока что они были всего лишь маленькими фигурками, однако события на острове заставили их отправиться сюда в спешном порядке, у амазигов было мало времени.
— Давайте! — настойчиво сказала Кахина. — Выходите! И похороните наших мертвых в пустыне, прежде чем гиены сделают это на свой лад.
Амазиги прошли мимо нее и проскользнули в щель на западной стороне стены. Хенну до последнего момента оставалась рядом с Кахиной. Только когда все другие ушли, она решила задать мучивший ее вопрос:
— Что же будет с детьми?
Кахина взяла Хенну за плечи. Лица мальчиков и девочек пронеслись перед ее мысленным взором. Она подумала о своей дочери Вали´ и о том, что это было непростое решение — оставить детей жить в городе. Но, если бы они находились в пустыне, то теперь стали бы невольниками арабов.
— Они по-прежнему будут в Александрии, — решила королева. — Мой брат и дальше будет заботиться о них. А когда найдем новое убежище, заберем их к себе. Они же наше будущее.
Хенну обняла Кахину, прошептала ей на ухо короткую молитву и последовала за остальными. Когда Кахина смогла убедиться, что бегство оставшихся амазигов осталось незамеченным, она наконец вышла к берегу, туда, где строительные леса упали
