Увидев друга вблизи, Джордж был потрясен. Орри заметно постарел. Его худое, скорбное лицо казалось почти иконописным. Неряшливая борода свисала чуть ли не до середины груди. Левый рукав замызганной белой рубахи был подколот у плеча.
– Как ты? – спросил Джордж, когда они уже шли к дому.
– Работаю, – с неожиданной злостью ответил Орри. – Пытаюсь делать то, что и раньше, – разумеется, по мере своих сил… Отец уже слишком стар, чтобы все делать самому, а Купер уезжает. Кстати, как раз сегодня, после ужина.
Джордж вскинул брови:
– И куда он едет?
– В Чарльстон. По взаимному согласию с отцом. Нечто вроде добровольного изгнания, я бы так назвал. Купер просто не может больше уживаться с отцом. У него слишком много радикальных идей, и они оба это понимают. Купер сам решил уехать, пока их ссоры не перешли за опасную черту.
Джорджу стало понятно, почему Орри так расстроен: новости действительно были печальными.
– Чем же он будет заниматься?
– Есть там одно предложение. Год назад знакомый занял у отца большую сумму денег, а отдать не смог. Вот и отписал ему свою единственную собственность – небольшую пароходную компанию по перевозке хлопка. Имущество весьма скромное: два старых колесных парохода, полуразвалившийся склад и причал. Отец бы и пары булавок за все это не дал. Поэтому не стал волноваться, когда Купер заявил, что возьмет дело в свои руки. Я рад тебя видеть, Джордж, но сейчас неподходящее время для визита в Монт-Роял. Все только и делают, что кричат друг на друга целыми днями.
«И ты тоже?» – подумал Джордж, но промолчал. Он смотрел на измученное лицо друга, на его запавшие глаза и чувствовал, как щемит сердце.
– У меня к тебе неотложное дело, – пояснил он, глядя, как кузен Чарльз, направляясь на соседнее поле, нахально хлопнул по заду какую-то негритянку вдвое старше себя. – Мы с Констанцией собираемся пожениться. И мне бы хотелось, чтобы ты был шафером.
– Прекрасная новость. Поздравляю.
Орри не протянул ему руки и даже не замедлил шага. Продолжая идти, он стал нащупывать носовой платок в заднем правом кармане.
– Он в другом кармане, – сказал Джордж и шагнул к нему, чтобы помочь.
– Я сам. – Орри изогнулся с мрачным видом, чтобы дотянуться до дальнего кармана, ухватился за край платка и вытянул его.
– Так ты приедешь, Орри?
– Что?.. Ах да, конечно. Дела могут и подождать. Надеюсь, ты не откажешься пообедать с моим отцом и Купером? Хотя, возможно, это будет не самый приятный обед.
Приятного в тот день в Монт-Роял вообще не было. Джордж пожалел о том, что приехал. Отказаться от обеда было бы совсем невежливо, но после этого он решил не задерживаться здесь ни одной лишней минуты.
* * *Обед, как и предполагал Орри, прошел в натянутой обстановке. Тиллет тоже выглядел намного старше, чем запомнил его Джордж. Они с Купером весь вечер то и дело принимались спорить, хоть и довольно вяло, о том или ином вопросе, связанном с маленькой пароходной компанией. Даже посторонний заметил бы, что Тиллету эти разговоры совсем неинтересны. Он просто выбирал наименее безопасную тему для беседы.
Купер же, с другой стороны, с энтузиазмом говорил о том, как разрабатывает план превращения компании в прибыльное предприятие.
– Из этого штата с каждым годом вывозят все больше и больше хлопка. И мы должны получить от этого свою часть доходов.
– Ну вот и делай что сможешь, – ответил Тиллет, пожав плечами.
Орри как-то говорил Джорджу, что Тиллет и слышать не хочет о том, что в Южной Каролине увеличивается производство хлопка. Он почему-то видел в этом угрозу всем рисовым плантаторам, и Мэйнам в особенности. Тиллет считал хлопковых фермеров выскочками без роду и племени, хотя один из самых уважаемых жителей штата и, возможно, самый богатый, Уэйд Хэмптон, как раз и занимался только хлопком.
– Можете не сомневаться, сэр, – решительным тоном ответил Купер, очевидно задетый пренебрежением, прозвучавшим в голосе отца.
Кларисса вздохнула и похлопала его по руке. Тиллет не обратил на слова сына никакого внимания.
Эштон, в которой уже явно проглядывались первые признаки будущей женщины, весь обед буравила Джорджа глазами. Под ее пристальным взглядом он чувствовал себя ужасно неловко. В конце концов Бретт толкнула сестру локтем, чтобы та прекратила так откровенно разглядывать гостя. Эштон в ответ дернула Бретт за волосы, после чего Тиллет взорвался и выгнал обеих из комнаты, а следом отправил и Клариссу, чтобы та наказала дочерей.
Когда все остальные тоже встали из-за стола и вышли на улицу проводить Купера, Джордж увидел, что Бретт едва сдерживает слезы. Подъехала карета. Эштон смотрела на отца горящими, полными ненависти глазами. Джордж подумал, что если у этого ребенка есть хоть какие-то чувства, то добрыми их назвать уж точно нельзя.
Кузен Чарльз сидел, прислонившись спиной к одной из колонн дома, и что-то строгал ножом. Кларисса с внезапным раздражением щелкнула его пальцем по уху:
– Встань и попрощайся с двоюродным братом!
– Я тут пытаюсь закончить, что начал, – набычившись, пробурчал Чарльз.
Орри шагнул вперед.
– А ну, встать! – рявкнул он, просунув ладонь под левую руку Чарльза, а потом дернул с такой силой, что парень вскрикнул и с яростью уставился на него, но Орри даже глазом не моргнул, ответив ему не менее свирепым взглядом.
Джордж всмотрелся в руку Орри. Она выглядела очень сильной и была намного шире в запястье, чем раньше. Неужели Орри специально тренировал ее? Видимо, так.
Промямлив что-то Куперу на прощание, Чарльз засунул нож за пояс и стал тереть то место под мышкой, где его схватил Орри. И продолжал тереть даже спустя пять минут после того, как карета уехала.
* * *Вечером Джордж сказал Мэйнам, что рано утром ему придется отправиться в Пенсильванию. Орри вызвался проводить его до маленького лесного полустанка Северо-Восточной железной дороги. Спал Джордж в ту ночь урывками и поднялся с первыми лучами солнца. Одевшись и выйдя из комнаты, он был уверен, что все в доме еще спят, разве что кроме слуг, кто-нибудь из которых, возможно, приготовит ему кофе. Однако, к своему удивлению, он услышал внизу громкие голоса, явно принадлежавшие не рабам. Оказалось, Тиллет, Кларисса и Орри уже на ногах. Но почему родители Орри встали в такую рань?
Он быстро спустился по широкой лестнице и нашел Мэйнов в столовой. Снаружи над деревьями с восточной стороны небо едва посветлело. По лужайкам стелился туман.
– С добрым утром, Джордж, – сказала Кларисса.
Джордж ни разу не видел ее с неприбранными волосами – уже окрашенными сединой – или небрежно одетой. А сейчас она была в стареньком капоте с поблекшей от времени
