Чарльз хотел что-то ответить, но из его горла вырвался лишь нервный хрип. Орри сжал его руку, Чарльз накрыл ее своей и держал так секунду.
– Спасибо, – сказал он.
– Джентльмены, вы готовы? – нетерпеливо окликнул их Смит Докинз.
Орри живо обернулся:
– Готовы.
Он пошел к середине поляны, Чарльз последовал за ним. Зрители стояли в молчании. Над освещенными верхушками деревьев взлетела белая цапля. За краем поляны текла река, золотистая и безмятежная.
Противники кивнули друг другу. Орри отметил, что Уитни сделал это с пренебрежением. Вблизи стали отчетливо видны прыщи на лице Уитни. Чарльз, который был на пять лет моложе, выглядел намного более зрелым и уравновешенным. Когда Уитни держал перед собой пистолет с устремленным вверх дулом, рука его заметно дрожала. Это было хорошим знаком, если, конечно, Уитни не принадлежал к тем редким дуэлянтам, которые справлялись с нервами в последнее мгновение.
Докинз откашлялся и обратился к противникам, стоявшим спина к спине с поднятыми пистолетами:
– Сначала я скажу: «Начали!» По этому сигналу вы начнете расходиться, пока я буду считать. Когда счет дойдет до десяти и вы сделаете последний шаг, то можете повернуться и сделать выстрел, если пожелаете. Готовы? Начали!
Чарльз пошел в одну сторону, Уитни – в другую. Сердце Орри бешено колотилось. Он глубоко вдохнул и задержал дыхание. Они с Докинзом быстро отступили к краю поляны. Стоя рядом, Докинз продолжал считать:
– Три… Четыре… Пять…
Шаги Чарльза были размашистыми и уверенными. Лучи солнца, падая сквозь деревья, золотили его волосы. У парня такие замечательные задатки, подумал Орри. Если бы только им суждено было сбыться. Если бы его жизнь оказалась достаточно длинной для того, чтобы кто-то попытался ему в этом помочь…
– Семь… Восемь…
Прыщавое лицо Уитни заливал пот. Дрожь руки передалась плечам. Сможет ли он нажать на курок или просто свалится без чувств?
– Девять…
Чарльз смотрел прямо перед собой. Орри видел, как мальчик кончиком языка слизнул пот с губы, и это было единственным внешним признаком тревоги, которая наверняка скручивала его изнутри. Орри хотелось крикнуть: «Помни! Спокойно и плавно!»
– Десять.
Колени Уитни подогнулись, но он устоял на ногах и даже сумел развернуться. Руку с пистолетом он выбросил вперед точно так, как это сделал еще в самый первый раз Чарльз. Прогремел выстрел. Чарльз так усиленно заморгал, что Орри даже подумал, не ранен ли он. Но в ту же секунду с дерева примерно футах в четырех от мальчика рухнула ветка.
Спереди на брюках Уитни выступило влажное пятно. Он слегка повернулся и хотел уже шагнуть в сторону. Толпа родственников охнула.
– Ты должен стоять, Уитни! – гневно зашипел Докинз. – Стой!
Уитни замер, что явно далось ему с большим трудом. Унизительное пятно увеличивалось. Смит дрожал так, что пистолет в его согнутой руке подпрыгивал. Чарльз медленно вытянул руку, прицелился и, холодно глядя вперед, выстрелил.
Уитни завизжал, как девчонка, согнулся влево и упал, хватаясь за рукав. Между пальцами выступила кровь, но ранение было пустяковым – пуля лишь слегка оцарапала кожу. Более того – Чарльз попал именно туда, куда целился. Орри радостно бросился вперед.
Когда Докинз опустился рядом со своим родственником на колени, Уитни потерял сознание. Все, кто был на поляне, зааплодировали. А Чарльз, измученный напряжением, рассеянно побрел к реке.
– Ты получил признание этими аплодисментами! – воскликнул Орри, догоняя его. – Именно ты!
Мальчик ошеломленно уставился на него. Потом оглянулся на родню Смита. Это была истинная правда. Они действительно аплодировали – его меткости, его храбрости и его благородству, ведь он только ранил своего противника, а мог спокойно убить. Он поступил как настоящий каролинский джентльмен, подумал Орри, чувствуя, как у него самого от счастья кру́гом идет голова.
Чарльз отсалютовал зрителям пистолетом, по-прежнему не веря, что все это произошло с ним.
* * *– Я должен еще раз тебя поблагодарить, – сказал Чарльз, когда они уже возвращались домой.
Утренний свет просачивался сквозь ветви деревьев и мягко ложился на дорогу. Оба всадника, не сговариваясь, подумали, что такой прекрасный зимний день вполне достоин того, чтобы остаться в живых.
– Ты сам это сделал, Чарльз, – сказал Орри.
– Нет, сэр. Без вашей помощи я бы сейчас лежал там мертвым. – Чарльз улыбнулся и покачал головой. – Боже мой, Орри, ты даже не представляешь себе, что я чувствую! Ведь эти люди хлопали мне – мне, а не этому своему родственничку.
– Который, к несчастью, проявил себя трусом. Одно бахвальство, и больше ничего. Кому такое понравится?
– Да, мне этого никогда не забыть. Вот только я спросить хотел…
Он замолчал. Орри ждал, что мальчик закончит фразу, но тот больше ничего не сказал. Орри показал рукой на покосившийся домишко у дороги с криво висящей потрепанной вывеской:
– Знаешь это место? Таверной его вряд ли можно назвать, но запас вполне сносного виски там имеется. Думаю, мы с тобой заслужили по стаканчику. Остановимся?
– А как же, – ухмыльнулся Чарльз и пришпорил коня.
Хозяин выпучил глаза, когда гости заказали крепкое спиртное в половине восьмого утра. Но деньги Орри быстро заглушили все возражения и вопросы. В помещении был плохой запах, поэтому они устроились снаружи на скамейке.
Проглотив половину своего виски, Орри с наслаждением потянулся и сощурил глаза, глядя на яркое солнце.
– Ты вроде хотел о чем-то спросить, – сказал он.
– Да. Раньше всем ужасно не нравилось, когда я ввязывался в драки. И тебе в том числе. Почему же сегодня никто не ругал меня? А мы ведь не просто отмутузили друг друга, пистолеты-то куда серьезнее. Почему никто не возражал?
Орри внимательно посмотрел на Чарльза, пытаясь понять, нет ли в его словах скрытой издевки. Но по серьезному лицу мальчика понял, что вопрос очень важен для него.
Хотелось ответить так же серьезно и точно. Орри немного подумал, потом допил виски и похлопал Чарльза по плечу:
– Думаю, я смогу лучше тебе ответить дома, в Монт-Роял.
– Не понимаю.
Но Орри уже садился в седло.
– Поехали!
* * *Тиллет, Кларисса и девочки выбежали из дому сразу же, как только всадники показались на аллее. А потом как зачарованные слушали рассказ Орри. Тиллет тепло поздравил Чарльза, Кларисса даже всплакнула на радостях, а девочки всё прыгали вокруг и умоляли Орри еще раз описать хладнокровную доблесть их двоюродного брата. Все это заняло около часа. Только потом Орри увел кузена в полутемную библиотеку и показал ему одежную стойку, на которой до сих пор висели его мундир и сабля.
– Вот ответ на твой вопрос.
– Не пойму, о чем ты, – недоуменно сказал Чарльз.
– Подумай о людях, которые идут
