И Кора не выдержала. Ярость закипела в ее голове, забилась волнами, а потом окутала всю ее, осветив мир сверкающей голубой дымкой темной энергии. Глаза аль-Джилани стали круглыми от страха, стерлась притворная улыбка, что было вполне естественным, ведь кожа Коры теперь излучала энергию, способную сокрушить все кости в теле наглого репортера.
Азари использовали мерцающую биотику, чтобы демонстрировать ярость, это был их аналог кроганского бодания, турианского пощелкивания мандибулами, человеческого и батарианского сжимания кулаков. Четыре года, проведенные с азари, выработали у Коры эту привычку. Проблема состояла в том, что, хотя люди легко распознавали симптомы раздражения других рас – часть телесного языка и в самом деле была универсальна, – лишь немногие имели энергетику, достаточную для выработки мерцающей биотики, уже не говоря о том, чтобы делать это с легкостью, свойственной азари. А те люди, которые имели достаточную энергетику, обычно не могли ее контролировать.
И потому, когда Кора вспомнила с опозданием, что использует неподходящий для человеческой расы телесный язык, аль-Джилани пробормотала скороговоркой:
– Пожалуй, у меня уже достаточно материала. Спасибо, что уделили мне время, лейтенант! – и поторопилась раствориться в толпе.
Кора понимала, что только ухудшила ситуацию. Для аль-Джилани не составит труда подать ее биотическую ярость как лишнее подтверждение тому, что Кора «обазарилась». И теперь репортер сможет врать, будто вербовка таких людей, как Харпер, «чья преданность интересам человечества сомнительна», является еще одним доказательством коррупции в «Андромеде», а именно это, по-видимому, и есть цель несносного репортера.
И все это именно сегодня, когда Кора должна была явиться на работу… в Инициативу «Андромеда». Которую она всего секунду назад помогла очернить на весь экстранет.
Прекрасно, просто прекрасно…
* * *Кора сидела в кафе, ела дрянной сэндвич с настоящей креветкой (а не протеиновым дерьмом из бочки) и размышляла о нищей жизни отставного военного, когда появились протестующие.
Девушка заметила их еще до злосчастного интервью, рассматривая толпу на променаде, но не придала этой странной группке людей с плакатами особого значения. Последние четыре года она в буквальном смысле провела на другой планете. Поэтому Харпер абсолютно не волновало то, против чего эти странные люди протестовали. И она не особо удивилась, увидев их в кафе. Сердитым людям тоже нужно есть, верно?
Позднее, когда у Коры появилась возможность проанализировать все ошибки своего первого дня, она смутно вспомнила, как протестующие вдруг перестали выкрикивать лозунги и зашептались. Приблизительно в это же время она начала подозревать, что «креветка» на самом деле насекомое с планеты Горизонт, обладающее прекрасным вкусом, но имеющее легкий слабительный эффект, – подростком Кора, как и любой ребенок, выросший в Траверсе, съела немало сомнительных белков… И внезапно ее дрянной сэндвич накрыла тень.
– Вас только что показывали в рекламе «Вестерлундских новостей», – без каких-либо предисловий сказал человек, подошедший к столу Коры. – Анонс передачи, что выйдет в конце этой недели. Какие-то откровения об Инициативе «Андромеда».
Ну конечно, они уже рекламируют это злосчастное интервью. Кора подавила стон и подняла взгляд на незнакомца – парня лет двадцати с небольшим, высокого, тощего, с кожей оранжевого оттенка, свидетельствующего о добавках в пищу, употребляемых многими местными, чтобы избежать немодной космической бледности. На нем был скафандр туристического стандарта. Словно это может спасти, если поля эффекта массы на Тамайо-Пойнт вдруг перестанут действовать!
Пока незнакомец надменно возвышался над Корой, дожидаясь ответа, она неторопливо откусила от сэндвича и, жуя, лениво произнесла:
– Может, и меня, а может, и не меня. Я этой рекламы не видела – не знаю. А в чем, собственно, дело?
– Вы работаете на Инициативу. Вместе с инопланетянами. – Молодой человек сделал ударение на последнем слове.
Не работает, а только собирается, но это ее личное дело, никоим образом не касающееся посторонних.
– Я повторяю: что вам нужно?
Парню, видимо, не понравился ее тон. Он вдруг наклонился к Коре и шарахнул кулаком по столу так, что тарелка с сэндвичем подскочила на пару сантиметров.
– Вы предатель Земли!
С преувеличенной озабоченностью Кора отодвинула тарелку подальше от кулака незваного гостя.
– Вы хотите сказать, предатель человечества?
– Что?
– Понимаете, я никогда не называла Землю родиной. У Альянса есть несколько десятков колоний в этом регионе, а к ним еще и сотни станций, коммерческие интересы на тысячах торговых путей и дипломатические миссии на большинстве планет, заселенных нечеловеческими расами. И это не считая частных проектов наподобие «Новерии» или мест, не ориентированных на отдельные виды, где у нас есть плацдармы вроде «Омеги» и «Цитадели». Так что, если вы и в самом деле хотите назвать меня предателем, вам следует вспомнить, что человечество не считает Землю родиной… сколько?.. пятьдесят лет?
Парень смотрел на нее с недоумением и все возрастающей яростью.
– А еще вам полезно вспомнить, что совместные исследования помогают человечеству…
Она не ожидала удара. Да, парень казался наглым, ограниченным, но не настолько же глупым, чтобы подраться с женщиной в полной бронезащите.
Из-за высокого роста наглеца удар получился достаточно сильным: Харпер чуть не свалилась со стула. В ту же секунду разум Коры переключился в боевое состояние, потому что именно этому обучала ее Низира на протяжении всех четырех лет, что они вместе с «дочерьми Талейн» провели на полях сражений, которых этот провинциальный дурачок в жизни не увидит, и в конфликтах, где речь шла о жизни и смерти. Хочешь выжить – реагируй немедленно. Задумаешься – и ты труп.
Таковы правила азари-охотниц.
И поэтому темная энергия наполнила Кору, когда ее ноги еще не успели оторваться от пола. Барьер встал на место с такой яростью, что от его звука затрещал воздух. Человек с криком отдернул руку, хотя поле и было для него безвредным – ведь он же не снаряд. Однако кожа незнакомца заискрилась от статического электричества, возникшего при соприкосновении с подвижной мерцающей аурой биотического поля, и по оболочке этого поля прошла мелкая рябь. Встав, Кора почувствовала, что ее волосы слегка взъерошились на электромагнитном ветерке. И она, глядя, как наглец пятится от нее с широко раскрытыми глазами, точно знала, чего он боится.
«Мы – живое оружие, мы – охотницы, – снова зазвучал в ее голове низкий, ласковый, как ночь, голос Низиры. – Твоя раса только начинает понимать, на что способен нулевой элемент, что такое на самом деле эффект массы, потенциал темной энергии. Но ты прилетела на Тессию, чтобы учиться, как учимся мы, азари, поэтому я расскажу. Мы ограничены гравитацией по собственной воле. Ты, Кора, есть энергия органики и компьютерного моделирования, слитых в единое целое и доведенных до совершенства. Дерись только тогда, когда нет другого выхода, дай врагу предупреждение, намек на тот кошмар, который его ждет. Это долг вежливости… а потом
