Она делает шаг ко мне и протягивает руку.
Нет. Тьма сжимает мои ребра.
– Жесткий предел, – шепчу я и пячусь назад.
Она не может скрыть разочарования.
– Вот если бы ты не мог дотронуться до меня, что бы ты испытывал?
– Пустоту и обездоленность.
У нее опускаются плечи, она качает головой, но все же покорно улыбается.
– Когда-нибудь ты непременно должен мне объяснить, почему у тебя существует такой жесткий предел.
– Когда-нибудь, – отвечаю я и выбрасываю из головы воспоминание о горящей сигарете.
– Итак, вернемся к твоему перечню обвинений. Что я вторгаюсь в твою частную жизнь. Это из-за того, что я знаю номер твоего банковского счета?
– Да, это возмутительно.
– Я проверяю всех своих сабмиссив. Я покажу тебе. – Я иду в мой кабинет, она за мной. Я не уверен, правильно ли поступаю. Но все же достаю из картотечного шкафа пластиковую папку и протягиваю ей. Ана видит свое имя и сердито глядит на меня.
– Вот, можешь забрать себе, – говорю я.
– Ну спасибо, – фыркает она и начинает просматривать содержимое папки.
– Так ты знал, что я работала в «Клэйтоне»?
– Да.
– Значит, это не было случайным совпадением. Ты не проезжал случайно мимо?
Признавайся, Грей.
– Нет.
– Как все это мерзко. Ты хоть понимаешь?
– Не вижу ничего плохого. Я должен соблюдать осторожность.
– Но ведь это вторжение в частную жизнь.
– Я не злоупотребляю такой информацией. Анастейша, ее может добыть любой человек. Она нужна мне для контроля. Я всегда так поступаю и поступал.
– Нет, злоупотребляешь. Ты положил на мой счет двадцать четыре тысячи долларов против моей воли.
– Я уже объяснял тебе. Эти деньги Тейлор выручил за твой автомобиль. Да, согласен, трудно в это поверить, но факт остается фактом.
– Но ведь «Ауди»…
– Анастейша, ты хоть приблизительно представляешь, сколько я зарабатываю?
– Зачем это мне? Кристиан, меня не интересует состояние твоего банковского счета.
– Я знаю. Это одна из твоих черт, которые я люблю. Анастейша, я зарабатываю в час приблизительно сто тысяч долларов.
Ее губы складываются в букву «о».
Она внезапно умолкает.
– Двадцать четыре тысячи долларов для меня – так, тьфу… Машина, книги, наряды – все это мелочи.
– Вот ты на моем месте, как бы ты себя чувствовал… если бы на тебя обрушились такие щедроты? – спрашивает она.
Это не имеет значения. Мы говорим о ней, не обо мне.
– Не знаю. – Я пожимаю плечами, потому что вопрос просто нелепый.
Она вздыхает, словно ей приходится объяснять простаку сложное математическое уравнение.
– Не очень приятное чувство. Да, ты великодушный и щедрый, но мне от этого некомфортно. Я часто говорила тебе об этом.
– Анастейша, я готов подарить тебе весь мир.
– Мне нужен только ты сам, Кристиан. Без всяких доплат и добавок.
– Они входят в сделку как часть меня самого?
Она качает головой, кажется, с огорчением.
– Мы будем когда-нибудь есть? – спрашивает она, меняя тему.
– Да, конечно.
– Я что-нибудь приготовлю, ладно?
– Валяй. В холодильнике много продуктов.
– Миссис Джонс уходит на выходные?
Я киваю.
– И ты питаешься в эти дни нарезкой?
– Нет.
– А как?
Я вздыхаю, не зная, как Ана воспримет информацию, которую я сейчас ей сообщу.
– Мне готовят мои сабы, Анастейша. – Некоторые хорошо, другие хуже.
– Ах, конечно. – Она выдавливает из себя улыбку. – Что сэр желает?
– Все, что мадам сумеет найти, – отвечаю я, зная, что она не поймет моего намека.
Она кивает и выходит из кабинета, оставив папку. Я снова убираю досье в шкаф, и мне на глаза попадается папка Сьюзен. Она была бездарной поварихой, еще хуже меня. Но она старалась… и нас это забавляло.
– У тебя все подгорело?
– Да. Простите, сэр.
– Ну и что мы сделаем с тобой?
– Что вам угодно, хозяин.
– Ты нарочно так сделала?
Ее смущение и подергивающиеся уголки губ, когда она скрывает улыбку, говорят сами за себя.
Это были приятные и простые времена. Мои предыдущие отношения с подружками диктовались набором правил, которые нужно было выполнять. Если правила были нарушены, следовало наказание. Я жил спокойно. И я знал, чего от меня ждут. У нас было все в порядке, но ни одна из моих прежних сабмиссив не волновала меня так, как Ана, хотя у меня с ней все так непросто.
Может, как раз оттого, что у нас все непросто.
Я вспомнил наш разговор про контракт. Мне тогда было тяжело с ней.
Да. Гляди, как все обернулось, Грей.
Она не дает мне расслабиться с нашей первой встречи. Поэтому она так мне нравится? Долго ли я буду испытывать к ней такие чувства? Возможно, все время, пока она будет со мной. Ведь в глубине души я знаю, что рано или поздно она от меня уйдет.
Они все уходят.
В гостиной внезапно и громко звучит музыка. «Crazy in Love» Бейонсе. Что, Ана посылает мне какой-то намек?
Я стою в коридоре, который ведет в мой кабинет и телевизионную, и наблюдаю за Аной, как она готовит. Она взбивает венчиком яйца, но вдруг останавливается, и я вижу, что она усмехается как дурочка.
Я тихонько подкрадываюсь к ней и обхватываю ее руками. Она вздрагивает от неожиданности.
– Интересный выбор музыки, – мурлычу я и целую ее в шею. – Как приятно пахнут твои волосы. – Она вырывается из моих рук.
– Я сержусь на тебя, – говорит она.
– Долго еще будешь злиться? – спрашиваю я и огорченно запускаю пятерню в свою шевелюру.
– По крайней мере пока не поем. – В ее голосе звучат одновременно высокомерие и игривость.
Это хорошо.
Я беру пульт и выключаю музыку.
– Эта запись есть на твоем айподе? – спрашивает Ана.
Я качаю головой. Я не хочу говорить, что песню записала Лейла, потому что Ана может снова разозлиться.
– Тебе не кажется, что она пыталась тебе что-то сказать? – спрашивает она, угадав, что это была Лейла.
– Что ж, возможно, если подумать, – соглашаюсь я. Почему я не предвидел этого?
Ана спрашивает, почему эта песня до сих пор есть на моем айподе, и я предлагаю ее удалить.
– Что еще тебе поставить?
– Сделай мне сюрприз, – отвечает она, и для меня это новая проблема.
Прекрасно, мисс Стил. Ваше желание для меня закон. Перебираю треки и в конце концов останавливаюсь на «Прости меня» Дэвида Грэя. Но нет, это слишком прямолинейно, и, честно говоря, слишком уж там много апологии.
Нет, вот что. Как она сегодня меня назвала? Секспертом? Да.
Воспользуйся этим. Соблазни ее, Грей.
Хватит с меня ее капризов. Я выбираю песню, которая мне нравится, и решительно включаю звук. Превосходно. Оркестр наполняет мой дом крутым страстным ритмом, и нежный и задушевный голос Нины Симоне поет «I put a Spell on You».
Ана поворачивается ко мне, вооруженная венчиком, ловлю ее взгляд и иду к ней.
– Ты мой, – поет Нина.
– Ты моя.
– Кристиан, пожалуйста, – шепчет Ана, когда я подхожу к ней.
– Что пожалуйста?
– Не делай этого.
– Чего?
– Этого. – Она затаила дыхание.
– Ты уверена? – Я отбираю у нее венчик, пока она не решила воспользоваться им как оружием.
Ана. Ана. Ана.
Я стою так близко, что чувствую ее запах. Закрываю глаза и вдыхаю его. А когда открываю, то вижу на ее щеках знакомый мне румянец желания.
И вот оно снова
