Рэни скрестила руки на груди.
– Значит, заключим сделку: я заполучу гостью, а вы заполните пустоту, вызванную кончиной вашего деда?
Мэтти думала несколько иначе, но мысль показалась ей вполне здравой.
– Можно и так сказать.
– Вы наверняка услышите кое-что любопытное для себя…
Глаза Рэни вновь влажно заблестели. Старушка вытащила из кармана своего свитера кружевной платочек и вытерла им непрошеную слезинку.
– Но у меня есть одно условие.
– Какое?
Рэни потянула Мэтти за локоть, оттаскивая от трех гарпий, которые взирали на них с интересом луговых собачек.
– Привезите мне те замечательные шоколадные конфеты с фиалковым кремом, которые продаются в местной кондитерской. Ладно? Медсестры не разрешают мне сладости – очевидно, из-за холестерина… Но мне уже восемьдесят четыре года, так что уже поздно беспокоиться о холестерине. Куда больше шансов сыграть в ящик от вина, которое я прячу в моем гардеробе.
Обдумав все хорошенько, Мэтти сочла, что упаковка шоколада ручной работы – небольшая цена, если она снова почувствует свою близость к дедушке Джо. Всю свою жизнь она слышала рассказы о старом ансамбле Рэни, но при этом почти ничего не знала о членах когда-то популярной музыкальной группы. Когда она будет говорить с Рэни о пятидесятых, в мыслях ей удастся вернуться к тому времени, когда не было ни ультиматума, ни ссоры, когда она могла часами сидеть и слушать интересные и весьма подробные рассказы дедушки о прошлом. Бывшая певица произвела на нее сильное впечатление, и она просто не могла упустить шанс узнать о блистательном прошлом этой пожилой леди.
– Идет, – согласилась Мэтти.
Рэни крепко пожала ей руку. Они обменялись улыбками.
– Когда мы начнем?
– В следующее воскресенье, – ответила без заминки Рэни. – И не забудьте пронести контрабанду.
Глава 4
Этта Джеймс[19]
«Эти глупые вещи» («Напомни мне о себе»)Кингс-Санбери нежился в тишине под розовато-золотистым утренним небом, когда Мэтти в понедельник ехала на работу. Она плохо спала ночью, но это не было для нее внове. После переезда в снятый в аренду дом сон постоянно покидал ее. Казалось, стоило ее голове коснуться недавно купленной подушки на временном ложе, как в ее мозге начинали бурлить вопросы, которые она не пускала к себе днем.
«Наверное, в этом проблема», – думала она, пока «уговаривала» Ржавчика катить по петляющим улочкам между погруженными в темноту домами.
Слишком мало утешительного было в ее жизни, чтобы она могла крепко спать. Все в ее доме было новеньким, купленным в спешке. Многое Мэтти оставила там, где прежде собиралась жить, но все это перестало иметь для нее хоть какое-то значение, когда она узнала, что дедушка Джо все же оказался прав. Странно, как мебель, картины и красивые безделицы превращаются всего лишь в вещи, когда жизнь делает крутой поворот. Она прихватила только то, что смогла унести с собой, побросав вещи в черные мусорные мешки, которые расплывались перед ее глазами из-за обильных слез. Большая часть ее мебели до сих пор оставалась на хранении, меньшую она смогла привезти в дом прежде, чем ссора с дедушкой – благодаря Ашеру – перестала иметь хоть какой-либо смысл.
Внутри разлился холод. Ашер. Ей больше не хотелось думать о нем.
То, что она взяла в свое новое жилище, было скорее случайным: шкатулка с драгоценностями, папки для деловой документации, лэптоп и коробка с книгами. Когда Мэтти переезжала, она очень волновалась насчет своих книг, но позже поняла, что вряд ли снова будет читать. У нее даже книжного шкафа не было, и теперь сложенные книги представляли собой импровизированный прикроватный столик. Вид их сплющенных корешков и загнутых страниц, как ни странно, успокаивал Мэтти. Нет, настанет время, и она приведет все в порядок, но не сейчас… потом…
Что бы ни происходило вокруг нее, Мэтти любила это время суток. Душевный трепет от открывания двери ее магазина был сегодня такой же, как и в тот первый день, когда Матильда открыла ее впервые. Она не хотела лишаться этого очарования и гордости. Внутри магазинчика пахло полиролью на основе пчелиного воска, меловой краской, розами, старой кожей и деревом. Это был своеобразный запах, присущий только «Белл Бибопу». Когда день заканчивался, она возвращалась домой, а запах, впитавшийся в одежду, вечно напоминал Матильде о том, как же ей повезло заниматься в жизни тем, что она любит.
В магазинчике стояла тишина, что, признаться, не было странным для понедельника, хотя Мэтти хотелось, чтобы эту тишину разорвали покупатели. Сегодня у Лори был выходной, Джек вряд ли появится, а у Джоанны появилось срочное дело, так что пришлось отменить их традиционный ланч в начале недели. Мэтти огляделась по сторонам. Ее раздражало, что она успела уже все переделать. Сейчас она не нуждалась в свободном времени, ей нельзя было задумываться. Ее мозг весь исстрадался, решая задачи, на которые просто нет ответов.
Когда после полудня маленький медный колокольчик над входной дверью в «Белл Бибоп» объявил о приходе покупателя, Мэтти ничего не оставалось, как подбежать и обнять его. На губах семейного викария появилась изумленная улыбка, но женщина не смутилась.
– Ну и дела! Покупателей, вижу, не густо, – хихикнул священник, глядя на Мэтти, которая со своими объятиями едва не сбила его с ног.
– Извини. – Рассмеявшись, она отступила. – Я просто рада тебя видеть.
– Если бы все прихожане так искренне радовались моему приходу, – сказал викарий. – Но большинство подозревает, что мой визит неспроста.
– А разве это не так?
– Ну, как посмотреть. Как там с чайником? Закипел?
– С молоком и одна ложечка сахара?
– Идеально. Только не говори Ванессе. Считается, что я теперь пью без сахара.
– Т-с-с-с, Фил. Я не уверена, что мне следует поддержать тебя в твоей неискренности. Как-никак ты человек веры.
– Знаю, но Господь знает меня лучше, чем кто-либо другой. – Он устремил взгляд вверх. – Ему ведомо, что я слаб.
Пока Мэтти заваривала чай, Фил разглядывал ее последние приобретения.
– Мне нравится, как ты все здесь устроила, – сказал он, принимая из рук Мэтти кружку с чаем.
– Спасибо, Фил.
– Я серьезно. У тебя есть дар располагать разрозненные предметы так, чтобы они воскрешали дух своего времени. Ванесса, возвращаясь из твоего магазина, только и говорит о том, что видела. Хорошо, что денег у нас не так уж много, а не то, уверяю тебя, она бы скупила здесь все.
Мэтти усадила священника у окна в кресло из экспозиции, выдержанной в стиле сороковых. Эти кресла она отыскала года три назад на блошином рынке. Со временем они нашли свое место не в гостиной дома, который так и не станет домом ее новой семьи, а на самом видном месте в магазине. Ее утешало, что хотя бы часть любимой ею мебели покинула склад. Сердце Мэтти снова екнуло, стоило ей вспомнить о своих вещах в картонных коробках, прозябающих в серых стальных боксах безликого склада на
