Он положил телефон на стол.
Уинни схватила свой телефон.
– Постыдитесь. Я точно знаю, на чей обзор вы ссылаетесь, – Мика Боуэна, а он заявляет, что, несмотря на все недостатки, он не будет останавливаться больше нигде, когда посещает эту часть света. Он хвалит завтраки на заказ, постели с удобными матрасами и мягкими подушками. Он оценил размеры комнат и чистоту в ванных. – Уинни припечатала Ксавьера взглядом, в котором сквозили торжество и одновременно досада. – Вы ведь заметили, что он говорит: «Исключительное гостеприимство». – И развела руками: – Вы когда-нибудь читали лучший отзыв?
– Это не меняет того факта, что мотель необходимо перестроить! – сердито воскликнул Ксавьер.
– Перестроить, но не уничтожить дух мотеля. Отзыв Боуэна ясно показывает, чтó ценят постоянные гости. Не следует ли вам извлечь выгоду из сильных сторон мотеля?
– Я занимаюсь пятизвездочными гостиницами, а не трехзвездочными мотелями!
– Но, возможно, пришло время начать этим заняться, потому что… вот чего Золотому Берегу не нужно, так это еще одного шикарного отеля!
Оба вскочили со стульев и говорили на повышенных тонах.
И оба одновременно сели. Уинни поправила блузку.
– Вы бизнесмен, Ксавьер. Сколько бы денег вы ни истратили на мотель, все равно вида на океан не будет. А бассейн… для этого нет места. Так скажите, с какой стати привередливые клиенты выберут «Виллу Лоренцо», а не «Золотой дворец»?
– Если я займусь перестройкой, то у мотеля будут выход на пляж и вид на океан. А бассейн будет на крыше.
Она застыла, словно он воткнул ей нож между ребер. Продохнув, она спросила:
– Вы снесете дом?
– Именно это я и сделаю.
– Вы думаете, что Лоренцо предпочел бы мраморные ванные комнаты и позолоченные краны теплой, доброй атмосфере?
– Одно другому не помешает!
– Разве? Вот что я вам скажу, Ксавьер. Ваш персонал не станет входить в комнату к клиенту, на двери которой висит табличка «Не беспокоить». Не осмелится, боясь показаться непрофессиональным.
И очевидно, в обязанности ваших сотрудников не входит утешить ребенка.
Она указала на него пальцем, который заметно дрожал.
– Это не тот мир, в котором я хочу жить. И не думаю, что вы тоже захотите жить в таком мире.
Ксавьер снова вскочил. Сама того не зная, она обвинила его в том, что он похож на свою бабушку – самоуверенную, эгоистичную, холодную.
Как можно сдержаннее, Ксавьер произнес:
– Осторожнее, Уинни. Вы переходите на личности. Нам пора вернуться в мотель.
Уинни шла по коридору частной лечебницы. Мысли роились в мозгу. Она должна постараться быть почтительной. Очень постараться. Но…
Ксавьер хочет построить дворец в угоду своему сумасбродству и блажи. Что делать? Ей и ее сотрудникам будет сказано, что они недостаточно хороши, что не отвечают требованиям, и все вылетят с работы. Уинни хотелось выть!
Она уже была недостаточно хороша для окружения Дункана, потому что не носила дизайнерскую одежду, да и со своим здравомыслием пришлась не ко двору. То, что она его любила, ничего не значило. Он отнесся к ней как к хламу, который следует выбросить, счел нестоящей, когда получил то, что хотел. Эта небрежная жестокость перевернула всю ее жизнь.
Либби и другие из приюта для людей с синдромом Дауна тоже не считались достаточно хорошими, потому что от рождения немного отличаются от обычных людей. Уинни до боли сжала зубы. Они имеют столько же прав в этом мире, как и остальные.
А Эйприл и Джастин… Да, конечно, они совершили ошибки, за которые дорого заплатили. Но ведь каждый имеет право на второй шанс.
Все они хорошие работники, и она не позволит никому сказать им, что это не так! Она не допустит, чтобы кто-нибудь обидел их, как Дункан обидел ее.
Уинни резко остановилась.
Возможно, ей удастся доказать Ксавьеру, что подлинная дань уважения Лоренцо – это не шикарный отель, а человечность в отношениях с людьми.
«Золотой дворец» – эталон гостиничного стандарта, качества обслуживания, но где же любовь к ближнему и человеческая доброта? Этим пожертвовали ради эффективности и роскоши.
Как заставить его думать по-другому?
«Да, бывает, что и свиньи летают».
Она отказывается сдаваться.
«И тогда свиньи залетают».
Вздохнув, Уинни вошла в комнату бабушки.
Эгги подняла голову:
– Я вас знаю, дорогая?
– Здравствуй, Нана. Это Уинни.
– Уинни?
– Твоя внучка.
– У меня есть внучка?
– Есть.
Таким ритуалом начинался каждый визит.
Эгги сидела в плюшевом кресле с откидной спинкой. Уинни села на стул рядом и кивком указала на букет ярко-розовых гербер на прикроватном столике.
– Красивые.
– Их приносит мне каждую неделю медсестра. Она говорит, что она медсестра, но я-то знаю, что не медсестра. – Эгги наклонилась к Уинни и доверительно сообщила: – Она – моя дочь.
– Корал?
– Мою дочь так зовут? А, да, конечно. Корал приносит их каждую неделю. Она скоро заберет меня домой.
Цветы присылали из цветочного магазина. Уинни оплатила доставку.
– Корал во Франции, Нана. – Уинни указала на открытку рядом с вазой. – Видишь? Она шлет тебе привет.
– Она скоро вернется и возьмет меня домой.
Уинни достала из сумки пакет с конфетами.
– Я принесла тебе подарок.
Эгги оживилась, заулыбалась, тут же извлекла из пакета мармеладку и сунула в рот. Уинни и этому была рада. Видеть, как бабушка чему-то радуется, это редкость. С потерей памяти и путаницей сознания Уинни смогла смириться, но не с тем, что Эгги перестала радоваться и пребывала в основном в состоянии раздражения и ярости. Все меньше и меньше она напоминала человека, который брал от жизни любую каплю удовольствия, превращаясь в злобную, обиженную женщину.
– Нана, ты помнишь испанца по имени Лоренцо?
Эгги застыла, и на секунду Уинни подумала, что это имя оживит давно похороненные воспоминания, что на несколько кратких мгновений к ней вернется ясное сознание. Такое все еще иногда случалось.
Но сегодня подобного не произошло.
– Медсестры хотят меня убить, – мрачно заявила Эгги.
– Но они приносят тебе цветы.
– Им нужны мои деньги.
– Нана, у тебя нет денег.
– Но мне нужны деньги, чтобы купить завтрак. Что мне делать, если я не могу купить себе завтрак?
– Обо всем, что тебе нужно, позаботятся. Тебе не надо больше думать о деньгах.
В когда-то ярко-голубых глазах промелькнуло смятение.
– Ты моя внучка?
– Правильно. Я Уинни.
У Эгги задрожал подбородок.
– Ты возьмешь меня домой?
– Сейчас это твой дом.
Глаза Эгги сердито сверкнули.
– Ты моя внучка, но ты не берешь меня домой? Ты – плохая внучка. Ты злая!
Горсть мармеладок полетела прямо Уинни в лицо, попав в щеку и шею.
– Ты тоже хочешь меня убить!
В комнату вбежали две медсестры.
– Ну-ну, миссис Стивенс, вам нельзя так волноваться. Помните, что сказал доктор?
Пригоршня мармелада, приготовленного к обстрелу, упала Эгги на колени.
– Я была больна?
– Да.
Уинни вежливо выпроводили со словами:
– Будет лучше, если ваша бабушка сейчас отдохнет.
Уинни через плечо оглянулась на Эгги. Сердце сжалось. Какая она маленькая, хрупкая и испуганная.
Удалось выплакаться лишь в машине, чтобы не ставить никого в неловкое положение.
Уинни вернулась в мотель в четыре часа.
Еще не успев войти в фойе, она услыхала гневный
