Хозяйка хлопотливо предложила свой экипаж, чтобы помочь доставить Тари домой. Потом – врача и удобную постель. Удивительно последовательная женщина. Веки Тари дрогнули. Она все еще была белой, как вершины тобрагонских гор, но хотя бы ушла мертвенная неподвижность.
– Останься с ней, – бросил Гергос, поднимаясь.
Мариника кивнула.
– Ваше сиятельство, экипаж не понадобится, но от лошади я бы не отказался. Благодарю.
Найти слугу, который принес записку, труда не составило. Но когда Гергос спросил, кто ее передал, мальчишка лишь плечами пожал:
– Какой-то хорошо одетый господин.
И это все. Когда его подвели ко входу в танцевальную залу и спросили, не узнает ли он кого-нибудь из гостей, он замялся и так ничего толком не ответил. Наконец лошадь была подана. Гергос вскочил в седло и направился галопом обратно к коттеджу.
Эвретто едва успел отскочить в сторону. Окъеллу пронесся через холл прямо на второй этаж – в спальню Тари. Баночка с духами стояла на тумбочке рядом с кроватью. Гергос глубоко вдохнул, дурея от концентрированного запаха кракао. За ним могло скрываться что угодно! Гергос взял одну из кисточек и ковырнул воскообразную поверхность, потом поднес духи к самым глазам, взглянул на свет и наконец коснулся кончиком пальца.
– Ваша светлость? – спросил Эвретто от двери.
– Кто доставил духи госпоже Тари?
– Я спрошу у Кармиты.
– Немедленно!
Горничная ничего не знала.
– Духи появились сегодня утром, я думала, госпожа сама купила.
– Записки не было?
– Нет, ваша светлость, я ничего не видела.
Наплевав на последствия, Гергос принялся рыться в ящиках. Ну не такая же она дура, чтобы принимать духи от кого попало! Тари явно знала отправителя! И доверяла ему… Кто-то, кто растопил ее сердце. Гергос сильнее стиснул зубы. В ящиках тумбочки и туалетного столика ничего не нашлось. Выбросила? Сожгла?
Или сама купила духи, чтобы подразнить его?
Гергос вдруг без сил опустился на кровать, сжимая руками голову. Пальцы подрагивали. Действительно ли за этим стоял Коварэн? Может, просто случайность? Надо было остаться и расспросить для начала саму Тари. Вдруг есть другое объяснение? Но эта записка… Ее мог передать кто угодно. У Коварэна достаточно средств, чтобы передать клочок бумаги в Анкъер.
Гергос в последний раз окинул комнату усталым взглядом. Что он здесь делает? Духи были простым подарком – или шалостью, – и только ревность заставила его заподозрить в них какой-то подвох. Тари постоянно получала цветы, книги, наборы фруктов и шоколада. Почему не духи? Гергос медленно поднялся с постели. Если Тари узнает, что он рылся в ее вещах, точно будет скандал.
И с осознанием этого просто факта он снова полез в нижний ящик стола. В первый раз он был слишком занят поисками записки, зато теперь вытащил загадочную шкатулку и осмотрел со всех сторон. Тари всегда возила ее с собой, но при этом никому даже в руки не давала. Крышку прорезало несколько глубоких царапин, один из углов был сколот, но замок при этом выглядел как новенький и даже петли не болтались. Ключа рядом Гергос не нашел, возможно, его Тари никогда от себя не отпускала.
Гергос осторожно уложил шкатулку на место и наконец вышел из комнаты. В холле его встретили взволнованные слуги. Ну да, перепугал весь дом. Интересно, это нормальное поведение для влюбленного идиота? Хорошо, Мариника всего не видела. Он прошел обратно к оставленной у крыльца лошади, по пути сообщив, что все в полном порядке, просто госпожа Тари забыла любимый веер.
Когда он вернулся, Тари уже вполне пришла в себя. Она полулежала на софе в малой гостиной, а вокруг хлопотали трое обходительных поклонников. Рядом с дверьми стоял грустный Морэв. Ему места рядом с Тари, как обычно, не досталось.
ГЛАВА 19. ЗАГОВОР
Когда Тари проснулась утром в своей постели, она все еще чувствовала себя слабой и больной. Голова слегка кружилось, и грудь сдавливала родившаяся прошлым вечером непривычная тяжесть. Она никому об этом не сказала, даже врачу, что обследовал ее, и настояла на том, чтобы вернуться домой. Тари не нравилось болеть, но еще больше ей не нравились любопытные и сочувственные взгляды.
Первым, что она увидела, открыв с утра глаза, был роскошный букет розовых пионов. Запах уже пропитал всю комнату. Отведя взгляд от одного букета, Тари наткнулась на еще один, на этот раз – дикой сирени. Потом третий, четвертый… Теперь понятно, почему так трудно дышать. Она подняла руку и потянула за сонетку, надеясь, что Кармита придет до того, как она задохнется.
Вместо горничной в комнату вошел Гергос. Он оглядел цветы с насмешливым недоумением, потом мягко посмотрел на саму Тари:
– Как ты?
Она не смогла не улыбнуться. Он так давно не обращался к ней на «ты», прячась за формальностями.
– Мечтаю о свежем воздухе.
Он понял ее и, продолжая улыбаться, распахнул окно. По-утреннему прохладный ветерок зашуршал лепестками и прошелся мимолетной лаской по лежащей поверх одеяла руке Тари.
– Лучше?
Она кивнула.
– Как ты? – повторил он.
Тари вздохнула, с неудовольствием отмечая, что тяжесть никуда не делась. И во рту был странный привкус, не то железа, не то ангины. Только заболеть не хватало! В детстве Тари болела мало, зато, оказавшись в Интернате, первые несколько месяцев почти все время то чихала, то сморкалась, то жаловалась на больной живот. Но вообще это было даже удобно – всегда имелся повод спрятаться у доктора Нахри и не возвращаться в неприветливые стены Интерната. А потом она привыкла – и ее тело тоже привыкло, подстроилось, – и стало полегче.
– Я никогда раньше не падала в обморок, – Тари не удержалась от смешка. – Теперь я совсем-совсем принцесса, да?
Гергос присел рядом на одеяло.
– Вы никогда не переставали ею быть.
– Неправда! Принцессы не воруют.
– Кто вам сказал?
Внезапно нахлынули воспоминания, и настроение снова испортилось.
– Им незачем, у них и так все есть.
– Не все, раз вы сбежали.
Тари снова попыталась глубоко вздохнуть и чуть не закашлялась. Гергос подождал, пока она восстановит дыхание и продолжил:
– Вчера вечером я получил от вашего дяди послание.
Он вынул из кармана небольшой кусочек бумаги и протянул Тари. Ей пришлось чуть привстать на подушках, чтобы прочесть написанное.
– Тари, что ему от вас нужно?
Она испуганно подняла глаза, не зная, что сказать. Отнекиваться было как-то глупо. Сбежавших от брака племянниц не заставляют вернуться с помощью таких угроз. Но…
Но она так и не написала Иваро. Времени было предостаточно, но вечно находилось более важное дело. Даже самой себе Тари с трудом могла признаться, что на самом деле боится, что брат приедет и заберет ее. И тогда
