— Ну что ж, — ответил Александр. — Это даже интересно, и я, пожалуй, поддержу тебя — делай, что задумала и ничего не бойся, — сказал Саша и добавил. — Это не единственное место, где ты можешь найти себе работу по душе. А то, что ты классный химик, я думаю, они уже давно поняли.
Следующий день стал для Александра волнительным, он даже не ожидал, что так будет переживать за Ирину, и с нетерпением ждал окончания рабочего дня. Когда он пришёл домой, Ирина встретила его со смущённой и более чем скромной улыбкой. Но блеск в её глазах выдавал успех. Оставалось только узнать величину этого успеха.
— Ну что? — спросил Саша с порога. — Получилось?
— Саша, с сегодняшнего дня моя зарплата составляет 18 тысяч долларов в месяц! — смущаясь от радости, произнесла Ирина. — А в конце каждого года, как и у тебя, обещают премии в размере годовой заработной платы!
— Вот это да! Ну ты молодец! — с восторгом воскликнул Александр.
С этого момента записка на холодильнике гласила — «Александр - $192 000, Ирина - $216 000», а получатели зарплат решили поменять место жительства. Но не просто сменить район проживания, а поступить как настоящие американцы — взять кредит и купить свой собственный дом!
Собеседник
Счастливые часов не наблюдают не потому что не смотрят на часы, а потому что время летит у них быстрее обычного, словно сопротивляясь желанию его остановить, дабы продлить своё счастье. Впрочем, оно сопротивляется всегда, и у тех несчастных, которые хотят его подтолкнуть, чтобы поскорее проскочить чёрную полосу их жизни, время вопреки их стремлению начинает тянуться ещё медленней прежнего, от чего становятся они ещё несчастней. Эмоциональный статус Ирины и Саши был очевиден, потому что шесть лет пролетели незаметно и быстро. Это счастливое время успело выдать им гражданство США, полностью погасить взятый на покупку дома кредит в размере 480 тысяч долларов, купить Александру новенький Лексус, Ирине джип последней марки BMW и скопить на счету кругленькую сумму символов американского счастья, на каждом из которых, даже хранящихся в электронном виде, проступала жизнеутверждающая надпись IN GOD WE TRUST цвета GREEN, которую имеет каждая банкнота, выходящая из-под пресса печатного станка Федеральной Резервной Системы. Эта сумма позволяла им не только оплатить обучение в самом престижном учебном заведении заканчивающей школу дочери, но и весьма нескромно прожить вторую половину жизни — если, конечно, их нынешний возраст принять за её середину; тем более что поток квантов счастья, упомянутого цвета GREEN, вовсе не собирался иссякать, и два миллиона долларов, ощущаемых их сорокаоднолетними обладателями надёжной ступенькой сзади, были лишь началом лестницы счастья и завидным осуществлением великой мечты любого американца.
Однако их время внезапно стало замедляться и, вместо привычного зелёного, приобрело тревожный тёмно-коричневый с синеватым отливом цвет чернокожего юноши негроидной расы, чьё неожиданное появление в вечерней темноте прихожей их уютного дома выдавали лишь белки глаз и ослепительная белизна зубов. Если бы он закрыл глаза и не улыбался, то в тот вечер, когда Юля привела его домой и заявила, что они любят друг друга и хотят жить вместе, его бы не было видно вообще. Ни Ирина, ни Саша никогда не считали себя расистами, но мысль о том, что их внуки будут негритятами, оказалась выше пределов их осознанного восприятия представлений о будущем, ошеломляюще невыносимой, и в голове вертелся единственный вопрос — как такое могло случиться, и почему это случилось именно с ними. Никакие увещевания не имели воздействия на дочь и всегда заканчивались таким непривычным для их семьи состоянием, как скандал. Учиться дочь не желала, и Саша лишился понимания смысла их стараний в зарабатывании денежных знаков. Мало того, когда Юля после очередной попытки её вразумить, оставив лишь короткую записку, бросив школу, сбежала из дома со своим ненаглядным, он перестал понимать и смысл своего собственного существования.
Однако жизнь не остановишь, и утешение в разрушающемся представлении о счастье Саша стал искать в своей работе. На фирме тоже многое изменилось за шесть лет. Технический прогресс не прошёл мимо, и оборудование, которое теперь стояло в их лаборатории, соответствовало вершине этого прогресса. Купленный недавно агрегат позволял не только моделировать работу разрабатываемых микросхем, но и тут же их создавать, подключать и тестировать прямо на рабочем месте. И процесс этот был в высшей степени автоматизирован.
Саша помнил уроки политэкономии и до сих пор мыслил её категориями. С момента появления персональных компьютеров, именно Personal Computer, а не карандаш и стёрку, как было раньше, он теперь называл средством своего труда, а предметом его труда по-прежнему были большие интегральные микросхемы. Правда, избавиться от привычки писать программы карандашом стоило больших усилий, но Александр был очень доволен новоприобретённым навыком, так как это позволяло ему не только ускорять процесс написания программ и их отладки, но и отдавать больше времени творческому мышлению, приводящему к изысканной красоте нестандартных решений, свойственных человеку, думающему на русском языке.
Надо сказать, что мысли о квантовом компьютере никогда не уходили за горизонт его сознания, а появление и развитие интернета позволяло отслеживать любые новости, происходящие в этой области, не отходя от компьютера. Степень интеграции логических элементов в структуре кристаллов возрастала с каждым годом, а по незыблемым законам диалектики количественные изменения неотвратимо перерастали в качественные, и Александр размышлял о том, что теперь, возможно, удастся создать источник света прямо внутри кристалла микросхемы, сопоставимый по размеру с самим фотоном. В такие минуты вызывали ностальгию воспоминания о том времени, когда он писал кандидатскую диссертацию по теме выращивания кристаллов в космосе в условиях невесомости. Саша вспомнил ребят, на чьих идеях космонавты выращивали искусственные алмазы на космической станции, и создали два уникальных скальпеля, на острие лезвий которых было всего по три атома углерода! Самые острые инструменты на планете! С микрометрическими винтами, и достались двум глазным микрохирургам — профессору Святославу Фёдорову из Москвы и профессору Лео Шоттеру из города Тарту в Эстонии. Кандидатскую Саша так и не написал — не успел, уехал в Америку. Ну, ничего, утешал он себя, вот создам квантовый компьютер,
