Это действительно было так. Делегаты, выходящие после приема, оглядывались на нас.
– Ладно, мне жаль, что я вас попросил об этом, – сказал Шон. – Мы найдем какое-то другое место.
– Нет-нет. Все нормально, только не рассчитывайте на какой-то пышный пир.
Шон засмеялся, а затем, оглянувшись предварительно по сторонам, шепнул мне:
– Дев поддерживает контакт с Лиамом Мэллоузом. И после встречи я организую вам возможность поговорить с ним.
– Лиам Мэллоуз. Это человек, с которым был Питер.
– Тише, Нора. Итак, до завтра, – закончил Шон.
Я попросила Мэй помочь мне. Все, что я готовила на своей маленькой кухоньке до сих пор, – это исключительно омлеты. Легко Шону заявлять, что еда особого значения не имеет, но что бы сказали моя мама или бабушка Онора, если бы я не накормила президента Ирландии должным образом? Я попросила мадам Симон что-то посоветовать, дать какой-то рецепт.
– «Л’Импассе», – коротко ответила она.
Ну конечно! В итоге мы с Мэй притащили из ресторана ко мне домой котелок beef bourguignonne, сковородку жареной картошки с розмарином и большую миску с рататуем. А в кондитерской на углу я купила яблочный пирог.
– По крайней мере, кофе я могу сделать сама, – заявила я Мэй, когда мы с ней свалили еду на мою маленькую печку.
– Они наверняка захотят чая, – ответила та и достала банку с чаем «Барри».
Мы с Мэй сдвинули два моих небольших столика. Мадам Коллар одолжила нам также скатерти и столовое серебро. А я позаимствовала в ризнице Ирландского колледжа несколько свечей. В общем, мы были готовы.
Шон и де Валера приехали первыми. В де Валера угадывалось что-то очень клерикальное. Он был аскетичен, но к обету безбрачия отношения не имел. У него было шестеро детей.
Шон тогда сказал мне про приличное вино и сейчас, отхлебнув глоточек «Поммара», которое я ему налила, удовлетворенно кивнул. Я вручила бокал де Валера и наполнила его вином.
– Нора из Чикаго, – пояснил Шон президенту, подводя того к камину.
Де Валера, который, похоже, был очень не прочь согреться, просто кивнул и ничего не сказал.
Шон тем временем продолжал:
– Конечно, президенту больше знаком Нью-Йорк.
– Моя мать и ее семья жили недалеко от Нью-Йорка, когда только приехали в Америку, – сказала я.
Де Валера это, видимо, было неинтересно, но я все равно говорила дальше, чтобы хоть как-то заполнить молчание.
– В Нью-Джерси, – уточнила я, – это на другом берегу…
– Я знаю, где находится Нью-Джерси, – сказал де Валера. – Мои родители венчались в церкви Святого Патрика в Нью-Джерси.
– Да, тесен мир, – заметила я. – Моя тетя жила как раз в том приходе. Возможно, она даже знала ваших родителей.
– Она жива? – поинтересовался он.
– Моя тетя? Да, – ответила я.
– Запишите для меня ее имя, – обратился де Валера к Шону.
Тут голос подала Мэй:
– Моя семья тоже знает вас, мистер де Валера. На самом деле мы родичи Коллов из Брери.
– Как вас зовут? – спросил де Валера.
– Мэй Квинливан.
– Откуда вы?
– Ну, сейчас из Тирона. Мой отец был там директором школы, но его семья родом из Брери. Они рассказывали нам про вас, сэр. Как вы росли там, и все такое, – сказала Мэй.
– После того как отец президента умер, его мать отослала его к своим родителям, – пояснил мне Шон.
– Как могла одинокая женщина прокормить двухлетнего ребенка? – сказал де Валера. – Мой дядя Нед отвез меня обратно в Ирландию.
«Мои бабушки Онора и Майра вдвоем воспитали девятерых детей, – подумала я. – И сомневаюсь, чтобы они могли кого-то из них отослать назад в Ирландию. Просто не могу себе такого представить».
– Она жива? – спросила я.
– Жива, – ответил он. – Снова вышла замуж. Мой брат Томас был посвящен в церковный сан через два месяца после восстания.
– Мой папа говорит, что у них в округе всегда думали, что вы станете священником, – вставила Мэй.
Шон резко оборвал ее:
– А теперь, леди, я уверен, что вам есть чем заняться на кухне. Ланч состоится, как только прибудут гости президента.
Он взял нас с Мэй под руки и вывел из комнаты.
– Чего это он? – удивилась я, когда мы с ней выкладывали наше bourguignonne.
– Думаю, я что-то не то сказала, – предположила Мэй. – У де Валера были какие-то проблемы с поступлением в семинарию. – Она перешла на шепот. – Все священники должны быть… ну, вы понимаете… рождены в законном браке.
– А де Валера?
– У нас на родине кое-кто считает, что вся эта история с мужем-испанцем сомнительна. Его мать работала в Большом доме, а потом вдруг ни с того ни с сего неожиданно уехала в Америку.
«Боже мой, – подумала я. – Неужели мать де Валера была еще одной жертвой лендлордов?»
В дверях кухни появился Шон.
– Почти готово? – поинтересовался он. На самом деле это значило «пошевеливайтесь». – Не слишком-то вежливо насмехаться над президентом, – выговорил он Мэй.
– Я ничего не имела в виду… – начала оправдываться она.
– О господи, Шон, – попыталась разрядить обстановку я. – Ну кому есть дело до того, кто был отцом де Валера?
– Ему есть дело, – отрезал Шон.
В дверь постучали.
– Я сам открою, – сказал он.
Мы с Мэй ожидали увидеть какого-то представителя из правительства. Я представляла себе, как за обедом у меня дома примиряются политические силы, выступающие за договор и против него. Тогда я сделала бы историческое фото.
Но кого же мы увидели, выглянув в коридор? Только герцога Тетуанского. Одного. Он был закутан в плащ, а низко на глаза надвинул мягкую фетровую шляпу.
– За вами не было слежки? – спросил у него Шон, принимая плащ и шляпу герцога.
Так у меня появился повод зайти в комнату.
– Я заберу это, – сказала я Шону.
Герцог сразу направился к Де Валера, который поставил свой бокал с вином.
– Итак?.. – нетерпеливо произнес он, вставая.
– Да, я считаю доказательства вполне убедительными, – ответил герцог. – Ваш отец, Хуан Вивион де Валера, действительно был родственником Marqués de Auñôn[199]. И члены его семьи действительно уехали на Кубу.
– Моя мать всегда утверждала, что у семьи де Валера была своя сахарная плантация, – сказал президент.
Герцог кивнул:
– Все верно. Так что вы, сэр, – наследник испанского гранда.
Герцог взял де Валера за плечи и поцеловал в обе щеки.
– Вот это да, – вырвалось у меня.
Шон тут же завернул меня на кухню.
– Ланч, – скомандовал он.
Пока мы с Мэй наполняли тарелки, я слышала, что приехал четвертый гость. Американец, судя по его выговору.
Мы с Мэй подали ланч на столы у огня.
– Вам, случайно, никуда не нужно уйти? – задал провокационный вопрос Шон.
– Нет, – огрызнулась я.
Пусть я буду сидеть на кухне, но из собственного дома никуда не уйду.
Конечно, моя квартирка такая маленькая, что нам с Мэй даже через закрытую дверь кухни было слышно все до последнего слова. Американец, похоже, докладывал де Валера.
– Ваша мать родилась 23 декабря 1858 года в Брери, графство Лимерик, – начал он.
– Это я знаю, – прервал его де Валера. – Вы впустую тратите мое время.
– Прошу вас, сэр, я предпочитаю излагать все в хронологическом порядке, – ответил
