– Должно быть, тебе было тяжело. В смысле, расти в индейской резервации.
Кино был прав. Леа с детства чувствовала, что она не такая, как все. Она отличалась от других апачи формой носа, цветом кожи, а главное, ростом.
– Я была самой маленькой в классе.
Кино кивнул:
– Но это не объясняет, с чего вдруг ты стала пацифисткой. Я попросил дядю выяснить, когда ты вступила в это движение, и он сказал, что… – Кино смущенно умолк.
– Мой отец – инвалид-колясочник и работать больше не может.
– Дядя Люк говорит, что в него выстрелили из проезжающей мимо машины.
Леа кивнула, вспоминая тот ужасный день. Тогда ей было тринадцать лет. Когда она увидела папу в больнице, он лежал на узкой койке, и ноги его были совершенно неподвижны.
– Пуля повредила позвоночник, – прибавил Кино.
Леа зажмурилась.
– В документах сказано, что в папу выстрелили, когда он всего лишь чинил водопроводную трубу? Папа работал и делал все, чтобы нашему племени жилось лучше, а в него просто взяли и выстрелили.
– За что?
– Какая разница? – медленно покачала головой Леа. – Точно не знаем. Возможно, люди, которых выселили, затаили обиду. А ведь таким должникам отправляют уведомления на протяжении года! Я знаю, что в учреждение, где служил папа, регулярно приходили письма с угрозами. Мама рассказывала. А встречи и собрания часто переходили в скандалы.
– Знаю, слышал. В связи с выселениями было много протестов. У нас в резервации на Черной горе это тоже была острая проблема.
– В тот день на папе была форменная рубашка с эмблемой. Наверное, потому негодяи и выстрелили ему в спину.
Кино плотно сжал руль.
– Стрелка ведь не поймали?
– Нет.
Въехав на улицу, вдоль которой выстроились жилые дома, Кино замедлил ход.
– Значит, после этого ты и стала пацифисткой? – задумчиво произнес Кино. – Не понимаю.
Леа повернулась к нему:
– Варианта было всего два. Второй – пойти по твоему пути.
Кино нахмурился, но ничего не сказал. Значит, Леа тоже приходилось испытывать знакомую ему ненависть и думать о мести. Кино озадаченно взглянул на нее.
– Неужели не хочешь узнать, кто стрелял в твоего отца? И совсем не мечтаешь, чтобы этот человек ответил за все?
– Конечно же мечтаю. Одно из моих главных желаний – чтобы его арестовали и судили по закону. Но вершить правосудие самой?.. Нет, к этому никогда не стремилась. Более того, я нашла в себе силы простить того, кто это сделал.
– Но преступник по-прежнему разгуливает на свободе.
– Однако то, что он совершил, камнем висит на его совести.
Кино поерзал на сиденье и холодно произнес:
– Человеку, который убил моего отца, раскаяние неведомо. Можно не сомневаться, он спокойно спит по ночам.
– Тем хуже для него, – с полной убежденностью произнесла Леа.
Нахмурившись, Кино озадаченно взглянул на нее. Наконец он остановил машину возле голубого почтового ящика. Многие считали, что голубой цвет отгоняет злых духов.
– Приехали, – произнес Кино, и они припарковались возле маленького ранчо, задней стеной упирающегося в каменную гряду.
– Выходит, дверь здесь всего одна. Черного хода нет, – произнесла Леа.
– Тем легче проследить, чтобы никто посторонний не проник внутрь.
– Значит, этот дом принадлежит ФБР?
– Сюда селят тех, кого необходимо охранять. Такие дома есть по всей стране. Тут есть и продукты, и все самое необходимое.
– Отлично.
Леа отстегнула ремень безопасности, вышла из машины и принялась разминать затекшие мышцы.
Возле двери висела связка сушеного перца. Кино снял ее. Под перцем скрывался сейф, вделанный в стенную нишу. Кино понажимал на кнопки, набирая код. Раздался писк, и маленькая металлическая дверца со щелчком открылась.
– Прямо как в шпионском фильме, – восхитилась Леа.
Кино достал из сейфа ключ. Тут Леа с удивлением заметила, что дверь, на первый взгляд казавшаяся деревянной, оказалась сделанной из металла. Леа провела пальцами по нагревшейся за день поверхности. Впрочем, с наступлением вечера температура резко упала. Мама рассказывала, что днем в пустыне изнуряющая жара, зато ночью становится очень холодно. Леа покосилась на Кино.
– Этот дом что, пуленепробиваемый? – спросила она.
Кино кивнул, открыл дверь и включил свет. Потом отошел в сторону, пропуская Леа вперед, и запер за ними дверь. Царивший в этом доме уют оказался для Леа приятным сюрпризом. В гостиной стояли большой диван, перед ним – деревянный столик в форме подковы, напротив на стене висел телевизор с плоским экраном. У противоположной стены расположился обеденный стол из соснового дерева. В центре стола стояла миска, полная свежих фруктов. Леа дотронулась до лежавшего сверху манго.
– И как только твой дядя успел? Ты же позвонил ему только сегодня.
Леа потрогала разноцветную мексиканскую шаль, украшавшую стену, посмотрела на картины с мексиканскими сюжетами. Кино включил свет на кухне. Там была оборудована стойка, вдоль которой выстроились три табурета. На стойке под стеклянной крышкой Кино и Лео ждали закуски – сыр разных сортов, виноград и орехи. Рядом стояли две коробки с печеньем. Кино снял крышку и достал из набитого продуктами холодильника из нержавеющей стали две бутылки холодной воды.
– Как тут удобно, – произнесла Леа, принимая воду.
Взяв два куска сыра, она последовала за Кино в помещение, напоминающее конференц-зал в офисе. Там стояли ноутбуки, цифровой проектор, факсы, принтеры и большой ксерокс. Дальше по коридору располагались две спальни. Кино провел Леа в первую. Там на кровати лежал ее чемодан. Ахнув, Леа открыла его и обнаружила внутри почти все, что привезла с собой с реки Солт.
– Привезли все, кроме сумки с моими принадлежностями для ванной, – заметила Леа.
– А ты в ванной посмотри.
Действительно, там она и оказалась – вместе со свежими полотенцами. Ванна была огромная. Леа едва удержалась от соблазна немедленно в нее улечься.
– Что будешь делать сначала – примешь душ или поешь? – спросил Кино.
– Приму душ, – решила Леа.
Леа погладила мягкие белые полотенца, потом повернулась к Кино. Их взгляды встретились. У Леа перехватило дыхание. Медленным взглядом Кино обвел ее фигуру. Повинуясь невольному порыву, она шагнула к нему и дотронулась до его щеки. Кино закрыл глаза и опустил голову. Губы его коснулись ее пальца. Когда Кино открыл глаза, в них пылал огонь желания. Леа затрепетала, чувствуя, как все внутри плавится от жаркой страсти. Огромным усилием Кино заставил себя выйти из ванной в коридор и закрыть дверь. Опершись руками о край раковины, Леа подумала: «Вот бы Кино сейчас ждал ее в постели…» Она встала под душ и принялась тщательно смывать грязь и пыль. Но даже прохладная вода не в силах была остудить ее страсть. Леа напомнила себе, почему лечь с Кино в постель – плохая идея.
Во-первых, он сотрудничает с приграничным патрулем, а эта организация
