– Беспредельщики?
– Я все сказал. Больше мне добавить нечего.
– И стволы есть?
– Ну вы бы пошарились у них по нычкам… – оживился Сафрон.
– Значит, есть стволы, – Круча пристально смотрел на него. – Если вдруг что-то узнаешь по этому делу, звони.
– Я в народной дружине не состою.
– Ты состоишь в картотеке уголовников. А рядом стоит картотека нераскрытых дел.
– Это что, намек? – нахохлился Сафрон.
– Стимул, – продолжал сверлить его взглядом Степан.
Сафрон попытался, но не смог выдержать этот взгляд.
– Ну, я могу тебе помочь… Если ты поможешь мне… Узнаю что-нибудь по этой теме, я скажу… А ты от меня отстанешь, договорились?
– Узнай. И скажи, – усмехнулся Круча, поднялся и вместе с напарником ушел.
К Сафрону тут же подсели Ступор и Гонщик.
– Ну что там?
– Он – наш, – с барской небрежностью обронил Сафрон.
– В смысле, наш?
– Если вдруг что, прикроет… А мы найдем того, кто Кокошу «завалил».
– Да?
– Это в наших интересах… Менты думают, что это мы, а нам это надо?
– Нет.
– Вот и я думаю, что пора за дело браться! – взбадривая себя, сказал Сафрон. Хватит чувствовать себя лохом, когда можно стать королем.
– Убийцу искать? – спросил Гонщик.
– Барахолку под себя отжимать!
– Ты это серьезно?
– Давай, брат, поднимай братву! Нас ждут великие дела! – расправляя плечи, прогрохотал Сафрон.
Менты лишь слегка его зацепили, а Скату досталось конкретно. Он сейчас наверняка затихарился, нос в землю зарыл. Почему бы этим не воспользоваться?
Глава 4
– Ты зачем в качалку ходил? – спросил майор Горлов у Степана.
– Поговорить.
– Там же сплошь хулиганье…
– Хулиганье?!
– А ты не знал?
– Да нет, это не хулиганье…
Это бандиты. Самые натуральные бандиты.
– Ну, насчет пистолета ты был прав. – Горлов смахнул со стола лист и бросил перед собой. – На свитере обнаружены следы оружейной смазки.
– Есть у них пистолеты… И пистолеты, и планы.
– А как же здоровый образ жизни? – усмехнулся Игорь Афанасьевич.
– Да нет, анашу они не курят… Планы у них на Битово. Рынок уже рэкетируют.
– Рэкет. Детская болезнь капитализма, – скривился Горлов.
– Эту болезнь лечить надо.
– А лекарства?.. Вон в Москве что происходит, стреляют, взрывают…
– У нас то же самое назревает.
– Докажи, что Кокошина убил Скатов, мы его задержим и посадим.
– Хорошо бы.
– Плохо то, что ситуацию до такого безобразия довели. Обидно. Сами ведь страну развалили.
– Ну, не сами…
– А когда шестую статью отменили… Партбилеты раздали, ручкой помахали. Здрасте, приехали! Хоть бы кто возмутился! Все радовались! Как же, членские взносы платить не надо!.. А путч в августе? Хоть бы кто поднялся! Страна развалилась, а никому и дела нет…
– А кто нас спрашивал?
– Еще спросят… Время спросит… Ты вот говоришь, бандиты, рэкет. Поверь, это еще цветочки. Скоро такое начнется…
Степан не успел ничего ответить. Открылась дверь, и в кабинет вошел начальник РОВД.
– Массовая драка у нас на Пролетарской! – сказал подполковник Кузовиков. – Все – на выезд!
Он повернул назад так же быстро, как и вошел. Стремительный, энергичный, подтянутый. Недавно ему исполнилось сорок пять, на пенсию уже пора, но уставшим от службы он не выглядел. И рвение у него как у молодого.
Кузовиков и раньше отличался молодецким задором, а сейчас он просто вынужден был гарцевать перед подчиненными. Чтобы начальство видело. Там, на верхах, шли процессы, сравнимые с великим переселением народов. Из стран бывшего Союза возвращались кадровые офицеры, их нужно было как-то размещать. А за счет кого?.. Вот Кузовиков и боялся слететь со своего места. Потому и «рвал задницу».
На «массовку» начальник РОВД поднял все отделение. И, как оказалось, не зря. Перед входом на барахолку наблюдалось самое настоящее побоище. Крепкие накачанные парни с ожесточением молотили друг друга, в ход шло все – ножи, арматурины, цепи. Двое уже лежали без движения, еще один выползал из столпотворения с проломленной головой.
Все бы ничего, но с появлением патрульных машин толпа не разбежалась. Включили сирены, но и это не помогло. Степан рванул в толпу, схватил здоровяка в кожаной куртке, но тот вырвался и замахнулся на него. А в кулаке шипованный кастет.
Степан блокировал удар, захватил руку, провел подсечку. Громила упал. Но на него набросился его противник. Глаза бешеные, рот перекошен. В руке – стальной прут. Степан готов был отразить нападение, но за спиной грохотнула очередь из автомата. Только тогда толпа пришла в чувство. И превратилась в стадо. Побежали все, и Скат, и Сафрон.
Степан навалился на громилу, заломал его, надел наручники. И рванул за Скатом. Но тот уже выскочил на дорогу, где стояла «шестерка» с открытой дверью. Вместе с ним в машину запрыгнули еще два бандита. Взбивая снег, «шестерка» сорвалась с места и понеслась прочь. Степану оставалось только записать номера.
Бандиты бегали быстро, а сотрудники почему-то не очень-то хотели их догонять. Урожай был более чем скромный – всего трое задержанных. Плюс труп и двое раненых. И свидетелей почему-то не оказалось. Степан своими глазами видел людей, которые издалека наблюдали за побоищем, но все они куда-то исчезли. Впрочем, такое положение вещей давно перестало его удивлять.
Голова раскалывалась от боли, перед глазами плыло, тошнило. Это все Скат. Хоть бы слово сказал перед тем, как ударить. Нет, появился, и сразу же понеслось. Он метил в челюсть, а Сафрон подставил ему под удар лоб. Кость не треснула, не проломилась, но контузило сильно. Странно, как это не помешало ему потом отбиваться от Ската на «автопилоте». И нормально отбивался. Губа разбита, нос распухает, но все это мелочь. И сам он Скату пару раз вломил. А потом еще и от ментов убегать пришлось. Нормально все. Только непонятно, за кем рынок остался… Может, все-таки за ними?
Скат ответил жестко, не вопрос, но рынок отбить не смог. И дело даже не в ментах. Скату не хватало людей, чтобы отбросить Сафрона с его командой. Он бы отступил…
– Сантика жаль, – ощупывая челюсть, проговорил Гонщик.
Машина стояла у въезда в Ковальцы, в деревню, где жил так и не ограбленный ими «цеховик». Место отличное. Слева Битово, с двух сторон сосновый бор, а с третьей – озеро. Только вот опасно здесь: менты в любой момент могут нагрянуть. Да и живописными местами любоваться не было желания. Голова отбита, болит.
– Да, может, жив.
Сафрон вышел из машины. Так вдруг захотелось свежего воздуха. Его повело в сторону, он облокотился на багажник, удержал себя от падения. Взял жменю снега, одну половину съел, другую приложил к распухающему носу.
– Точняк! – подошел Гонщик и тоже приложил снег к фингалу.
– Может, жив Сантик? – с надеждой спросил Сафрон.
– Да вряд ли… Заточка точно в горло зашла. Там без вариантов.
– Кто?
– «Ключник» его кликуха… Я его знаю, на бокс вместе ходили.
– Сход надо будет собрать. Ключника – на нож.
Сафрон просто обязан был спросить за смерть своего пацана. Или брат просто перестанет его уважать.
– Панихиду в честь Сантика надо устроить, – сказал Ступор.
Ему повезло больше всех. Махался он не лучше других, но на лице ни одной царапины.
– Ну, ты в натуре! – с насмешливым восхищением глянул на
