- Но...
- Никаких "но", Олеся! Да, Заряна умерла, но жизнь продолжается и наш конкурс тоже. Постарайтесь об этом не забыть! А что вам говорить и куда приглашать - я как-нибудь сам разберусь, договорились?
Ребята молчали. Не всем слова продюсера пришлись по душе, но виду никто не подал.
- Вот и отлично! А теперь, давайте общайтесь с родными и близкими - у вас ровно пять минут.
Зарецкий повернулся к выходу, но, похоже, тема ещё не была исчерпана, его снова остановил по-детски звонкий голос Киры:
- Леонид Егорович, а почему она это сделала?
- Не выдержала бремени славы, - попытался пошутить Руслан.
- Вполне возможно, - устало кивнул продюсер, - ключевое слово - бремя. Не знаю, что вам сказать, ребята. Мне пока тоже ничего неизвестно, а раз так - закроем тему. Давайте, звоните уже и расходитесь по комнатам.
Последняя попытка уйти опять не увенчалась успехом, уже открывая дверь, он краем глаза он уловил, как вздрогнула Юлиана, включив свой телефон.
- Блин! Это ещё что за фигня?! - пробормотала она скорее озадачено, чем испугано, но теперь вздрогнул Зарецкий.
Вот оно - знакомый, едва ощутимый укол в области сердца.
- Юленька, что случилось? - он медленно обернулся, чувствуя, как холодные тиски дурного предчувствия сжимаются всё сильнее.
- Да всё нормально, Леонид Егорович, - неуверенно сказала девушка, не сводя глаз с дисплея телефона, - просто придурки какие-то шутят, глупости всякие пишут.
- Можно посмотреть? - непослушными пальцами, мужчина взял телефон и, взглянув на текст эсэмэски, замер, оглушённый собственным сердцебиением. От бессилия и отчаянья закололо в подушечках пальцев, а из помещения словно исчез весь воздух, и стало трудно дышать.
- Я СЕРАЯ ТЕНЬ ТВОЕЙ ЯРКОЙ ЗВЕЗДЫ!
Я ТЕНЬ, НЕ ИМЕВШАЯ ПРАВ НА МЕЧТЫ!
Я ПРОСТО ВОССТАВШАЯ ТЕНЬ КРАСОТЫ!
НО ТЕНЬЮ СЕГОДНЯ НАВЕК СТАНЕШЬ ТЫ! -
Презрительно фыркнув, прочитала, Юлиана. - Что это за бред?
"Это не бред - это приговор!" - тоскливо подумал Зарецкий и медленно вышел из комнаты, чтобы ровно через пять минут самым тщательным образом проверить телефоны всех конкурсантов. Точно такое же послание обнаружилось во входящих сообщениях Олеси Раневской...
- Люда, ну я ведь тебе уже всё объяснила! Я не имею права разглашать информацию, да и нечего пока разглашать! - в тысячный раз повторила Ангелина мобильнику, возмущающемуся звонким голосом подруги. - Мне очень жаль, что у тебя проблемы с работой, но помочь, правда, ничем не могу. Что? Ой, ничего не слышу, ты куда-то пропала, я перезвоню!
Вздохнув с облегчением, девушка отключила телефон и вошла в приёмную детективного агентства. Перезванивать она, разумеется, не собиралась, поскольку ничего нового сказать всё равно бы не смогла. И дело было даже не в угрозах Арбенина, его она больше не боялась. Просто имя Заряны и без того склоняли почти в каждом издании, раскладывая по полочкам столь рано оборвавшуюся жизнь и пытаясь отыскать в ней как можно больше грязи. Зачем? Почему-то вспомнилось, как Алик сравнил представителей прессы с мухами. А ведь и вправду эти насекомые тоже тяготеют к нечистотам. Из задумчивости девушку вывел недовольный голос Мая:
- Ну, и где вас носило, Ангелина Сергеевна? Только не говори, что в метро тоже пробки!
- Где Нина Костенко? Что вы с ней сделали? - вместо ответа потребовала отчёта Ангелина.
- Стоп! Так не пойдёт: вопросы здесь задаю я, где ты была целых два часа?
- Нигде, просто гуляла и думала...
- О смысле жизни? - с усмешкой уточнил Май.
- О ваших методах работы, - честно призналась помощница. - Вы можете делать что угодно, только меня в эту уголовщину впутывать не нужно!
- Раньше надо было думать. Ты сама впуталась, согласившись шпионить на благо жёлтой прессы, так что поздно пить боржоми, когда почки отвалились! - спокойно заметил Май.
Ангелина тяжело вздохнула - возразить было нечего, но один вопрос по-прежнему оставался открытым:
- Что вы сделали с Ниной, где она?
- Да всё в порядке с твоей Ниной - в обезьяннике она. Посидит до утра, глядишь поумнеет.
- Где?! В каком ещё обезьяннике?
- В обычном: не слишком чистом, не слишком уютном, сидит в компании ароматно пахнущей бомжихи. Я попросил знакомых ребят в отделении подержать её там, не оформляя.
- Зачем вы её, за что?! Она не сделала ничего плохого!
- С каких это пор попытка убийства считается благим делом? Она пыталась отравить любовника своей сестры Миронова Андрея Николаевича, помнишь такого? И отравила бы, если бы Голицын достал настоящий яд. А рвотный порошок в большом количестве вызвал у мужика лишь обострение язвенной болезни с последующим прободением.
- Подождите, я запуталась Миронов - это муж Ларисы, за которой мы следили?
- Он самый, - кивнул Май, - и таинственный возлюбленный Маши, сделавший из неё наркоманку, тоже он! Сюжетец - так себе, избитый, я бы сказал сериальный.
Ангелина поспешно отвернулась к окну. От нахлынувших чувств защипало в глазах - слишком много потрясений и разочарований за один день.
- Но ведь он жив, а Нина...за что вы её?
- За попытку убийства, - терпеливо объяснил Май, - по-твоему, это не преступление?
- А делать из людей наркоманов и калек на всю жизнь - это, по-вашему, нормально? - резко обернувшись, с вызовом спросила девушка. Синие глаза потемнели от возмущения и невысказанной боли.
- Нет, это ненормально, но я-то здесь при чём?
- При том! Почему Нину вы заперли в обезьяннике, а этому Миронову даже слова не сказали?! Разве он не такой же преступник?!
- Эй, ты чего? Это не в моей компетенции! Доказательств нет, и вообще - я не Робин Гуд, чтобы восстанавливать повсюду справедливость!
Май чертыхнулся, осознав, что фактически
