– А деньги, которые отец когда-то положил мне на счет, уже закончились? – выпалила Амая. Елизавета замерла, девушке захотелось забрать слова обратно, но вместо этого она продолжила: – Так мы выживали все эти годы? Потому что я, видимо, чего-то недопоняла. Я думала, мы вынуждены скитаться по миру, потому что у нас совсем нет средств к существованию.
Амая поняла по растерянному лицу Елизаветы, что ее предположения верны.
– Все было гораздо сложнее, чем ты думаешь, – ответила Елизавета холодно.
– Все в порядке, мама. – Девушка слышала горечь в своих словах, чувствовала ее внутри, острую и болезненную. – К счастью для тебя, я умею прощать, потому что понимаю слабости людей.
Она повернулась, чтобы уйти. Ее дыхание срывалось, сердце стучало в ушах, но мать взяла ее за плечо и остановила.
– Это не прощение, – твердо сказала она. – Это безволие. Разве я не учила тебя различать эти понятия? Твоя проблема в том, что ты прогибаешься перед любым человеком, который хочет вытереть об тебя ноги. В этом различие между нами.
Амая вдруг почувствовала, как внутри ее что-то перевернулась, сломалось. Ей казалось, ее смятение стало заметно окружающим.
– Я сама выбираю, когда мне стоит прогибаться, а когда нет, мама. – Амае казалось, что она выкрикнула эти слова, судя по пораженному взгляду матери, но голос ее был тих. Ей стало интересно, какое же у нее самой сейчас лицо. – Я делаю это тогда, когда хочу, и это никак не сказывается на моей самооценке. Я всю жизнь скиталась с тобой потому, что я люблю тебя, а не потому, что я слабее тебя. Ты же жила чувствами к мужчине, который забыл тебя сразу же, как ты уехала, если не раньше. Ты не такая уж сильная, какой хочешь казаться. В этом наша разница. Я не притворяюсь.
– Ты сошла с ума, если думаешь, что такой человек, как Кавиан, относится к тебе серьезно. Ты просто очередной трофей для него.
– Не упоминай больше его имени, – резко сказала Амая, заметив, как ее мать вздрогнула. – Никогда больше. Он другой… и мы с ним похожи в нашей силе.
– Я твоя мать! – выкрикнула Елизавета. – Я люблю тебя.
– И я люблю тебя, – уверенно ответила Амая. – И всегда буду любить. Но если ты не будешь относиться ко мне с уважением, мы больше не увидимся. Все просто.
Впервые, насколько могла припомнить Амая, ее мать казалась ей старой и слабой. Но Амая старалась не реагировать на острое чувство жалости, сдавившее ее грудь.
– Амая…
– Это не обсуждается. Это факт. – Амая оставила мать, которая все еще не могла оправиться от потрясения, и ушла.
Несколько шагов – и она снова могла улыбаться. Снова могла величественно кивать каждому, кто бросал на нее взгляд. Амая прошла к саду под открытым небом, украшенному прудиками и фонтанами.
Кавиан стоял в дальнем конце сада, его лицо было напряженным и внимательным, он беседовал с двумя генералами. Словно почувствовав ее приближение или ее взгляд на себе, он посмотрел на Амаю.
На секунду все вокруг перестало существовать. Остались только они вдвоем.
Лицо Кавиана было суровым и красивым одновременно, и она уже гораздо лучше знала его. Она чувствовала Кавиана каждой клеточкой своего тела.
– Ты совсем не похожа на смущенную невесту, сестричка.
Амая вздрогнула, услышав знакомый голос, но взяла себя в руки и, отвлекшись от Кавиана, улыбнулась своему брату.
Но Рихад, король Бакри, не улыбался ей в ответ. Он пристально изучал ее, и Амае пришлось отвернуться и снова взглянуть на мужчину, который выкрал ее из канадского кафе, а сейчас стоял так спокойно, будто у него были все права на это. Словно не было вокруг репортеров, записывающих каждое мгновение торжества ради громких заголовков. Они бы не упустили возможность заполучить жареные факты, если бы Амая решила озвучить их.
Амая знала, что делать, чтобы выжить. Она уже все продумала, но легче от этого не становилось. Сейчас она гораздо больше заботилась о последствиях, чем полгода назад. Это очевидно. Иначе бы ее уже здесь не было.
– Ты кажешься счастливым, Рихад, – ответила она через какое-то время. – Я не подозревала, что это возможно.
Рихад нахмурился:
– Амая.
Но Амае не хотелось сейчас откровенничать с братом.
– Не здесь, пожалуйста. – Она заставила себя улыбнуться. – Я скорее расплачусь от твоей братской заботы, и тогда война неизбежна. А меня запомнят как эгоистичную, эмоциональную, неуравновешенную принцессу, которая вечно всем доставляет одни только проблемы и неприятности. Поэтому Елена Троянская и не завоевала хорошей репутации. Оно того не стоило.
– Послушай меня! – приказал ей Рихад, напомнив ей, что он не только ее брат, но и король. Ее король.
Амая вспомнила его собственную первую свадьбу, длившуюся целую неделю. Тот брак также был организован. Амая тогда была маленькой девочкой, ей казалось, что жених и невеста должны любить друг друга. И сам Рихад говорил, что они с женой очень хорошо ладят.
Но эти отношения не шли ни в какое сравнение с тем, что было между Рихадом и Стерлинг, его второй женой. Их связь разрушилась от многочисленных газетных сплетен, но абсолютно всем было очевидно, как сильно они друг друга любили. Все осложнялось тем, что Стерлинг почти десять лет была любовницей их погибшего брата.
Одно Амая знала точно: между ней и Кавианом все иначе. Их отношения держались на сумасшедшем желании, которое, она была уверена, разрушит их обоих. Это не походило ни на тихую привязанность Рихада к первой жене, ни на трепетную любовь ко второй.
Это была агония.
– Ужасно, если ты сорвешь свадьбу, – сипло начал Рихад. – Не буду этого отрицать. Но мне не хочется тебя силой вести к алтарю. Меня не волнует, что обо всем этом подумает Кавиан.
Амая взглянула на Кавиана, и он тут же посмотрел на нее. Его взгляд был тяжелым.
И Амае стала очевидна одна вещь: больше всего на свете она старалась избежать предсвадебной ночи. Она была безумно и бесконечно влюблена в Кавиана. Это произошло, наверное, еще в их первую встречу, когда их взгляды впервые встретились, переворачивая все вокруг, изменяя весь мир.
Она любила Кавиана. Она приняла это как судьбу, веря, что никогда уже не разлюбит его.
И если она выйдет замуж за него, то превратится в свою мать. Это был билет в один конец – в тоскливую жизнь, которую вела Елизавета. Не важно, что Амая говорила до этого. Если у них с Кавианом родятся дети, будет ли она так же относиться к ним, как Елизавета? А когда Кавиан устанет от нее и прогонит, будет ли она так же скитаться от любовника
