В воздухе характер самолета резко поменялся. Высоту набирает так, что уши закладывает. Виражит – едва не вокруг своих же закрылков.
– Свин, натуральный, – Чкалов уже шутит, – не пнешь, не полетит. А швецовский мотор – зверь…
Зверь словно услышал, что говорят о нем, зачихал. Самолет начал терять высоту, но, стоило ему чуть клюнуть носом, простуженное чихание сменилось ровным рычанием.
– Перебои при одном положении ручки, – констатировал Чкалов, – надо дорабатывать, но на сегодня – приладимся. Аэродром вижу, и Байдукова… начинаем. Следи за тылом. Сейчас мы ему дадим прикурить!
Воздушный бой Косыгин помнит плохо. Были перегрузки, он пытался быстро перебросить пулемет с одного борта на другой – вися на ремнях вниз головой. Почему? Потому, что пулемет стрелка торчит в сторону, противоположную поплавкам. Байдуков это знает, норовит зайти сзади-снизу. На неповоротливом бомбардировщике пришлось бы ставить нижнюю пулеметную точку, но здесь достаточно крикнуть пилоту:
– Снизу!
Быстрая полубочка – готово, противник в секторе обстрела. А стрелок, соответственно, вниз головой…
Косыгин не помнит, как за схваткой двух самолетов следили с земли. Это ему потом генеральный рассказал. Мол, сам Сталин спросил:
– Это точно разведчик-истребитель, а не истребитель-разведчик?
Будущий КРИ как раз пытался навязать байдуковскому «ястребку» бой на виражах. Зайти в хвост у него бы не вышло, но поймать в сектор обстрела штурмана-стрелка – вполне.
– Самолет идет в серию, – подытожил Поликарпов. -Я уже числюсь советником наркома флота по авиационным вопросам…
Перед этим Косыгин приветствовал конструктора, как старшего по званию – на рукаве поликарповского кителя блестят заветные нашивки. Вместо поздравления сказал:
– А поплавки, товарищ инженер-капитан первого ранга, все равно надо доработать. На каждый крейсер по три Чкалова не сыщем…
Через полгода Косыгин стал капитаном второго ранга и получил долгожданное назначение на корабль. Задачу ставил нарком.
– «Фрунзе» заканчивает вторую модернизацию, – говорил Лев Михайлович. – Серьезную модернизацию! Испанские события практически целиком износили машины, пришлось менять их, как и многое другое. Вам придется освоить линейный крейсер, и освоить быстро. Справитесь -встанете на мостик своего корабля. Крупного корабля, командиру которого очень пригодится и ваш специфический опыт работы в авиапромышленности, и даже умение летать самому. Я достаточно прозрачно намекнул?
Куда уж прозрачней! Прищурь глаза – увидишь корабль с характерной, на один борт, надстройкой-островом, плоскую палубу, поперек которой натянуты тросы, подъемники, что возносят из ангаров самолеты со сложенными крыльями… «Поросят», разумеется, только на колесах и с гаками, аэрофинишеры цеплять. И не их одних. Вот кертиссовский пикировщик «Хеллдайвер», он же советский РП-2(и). «И» в скобках значит – самолет иностранной разработки, производится по лицензии. Обычный советский самолет, таких пруд пруди в морской авиации, да и в армейской не меньше. Правда, в США эти машины считаются палубными. Самолетами для авианосцев.
Увы, образ корабля размыт и неясен. Нет в составе Красного флота ни единого авианосца! Нет их и на стапелях… Михаил Косыгин достаточно прослужил адъютантом наркома флота, чтобы знать это наверняка.
С другой стороны, тот же линейный крейсер прошел обе модернизации отнюдь не в СССР. Так что… Все может быть!
Через те же полгода советская авиация получила славное пополнение – три новых типа самолетов. Перехватчик И-21. Морской тяжелый истребитель МТИ. Первые модели поплавковых КРИ тоже появились… Всех их прозвали «кабанчиками» да «свинами», хотя в газетах случались и выспренности вроде «алых вепрей», особенно во время финской войны, когда итальянские добровольцы помогали белофинскому режиму в боях за Карелию. Спасти Маннергейма от разгрома фашистам не удалось? Тем лучше они запомнили, что такое «порко россо».
Теперь старый добрый поплавковый «свин» обзавелся новым мотором и отзывается на прозвище «сверчок», но это не помешает ему свидеться со старыми знакомыми.
Скоро. Очень скоро!
[1] В нашей истории к этому самолету ближе всего первый прототип И-14.
07.20 ЛКР «Фрунзе», возле катапульты
Пилоты угомонились: сошлись на том, что при желании можно и на основном баке продержаться в воздухе изрядное время. Подрегулировать обороты двигателя, состав топливной смеси… Все можно сделать прямо из кабины пилота смещением двух маленьких рычажков. Этим «сверчок» отличается от первых «красных свинов». Косыгин и сам, когда залез в кабину в первый раз, удивлялся: зачем столько приборов, кнопок и рукояток? Лишь полдесятка вылетов показали, сколько опытный пилот может выжать из самолета при помощи этих штуковин. Неопытный, правда, рискует угробиться: например, увлечется боем и не обогатит топливо. Итог: догонят, зайдут в мертвую зону, собьют. А если обогатит, но после боя забудет передвинуть рычажок с позиции «Бог.» на позицию «Норм.» – шлепнется на обратном пути, не успеет вернуться на корабль.
Штатные пилоты овладели этой премудростью куда тоньше, чем старший помощник? Молодцы, как бы только за спором не забыли полетное задание.
– Повторите задание, – требует Косыгин.
Со старпомом не поспоришь.
– Вылет в интересах бэче-четыре, парой. Выполняем имитацию атаки «Фрунзе» с разных высот и азимутов, по требованию связистов повторяем. Одновременно ведем наблюдение за воздухом на случай провокаций.
– Верно. Личная просьба…
– От вас, Михаил Николаевич?
– Нет, от помполита. За воздухом поглядывайте особенно внимательно. Иван Павлович хорошо помнит «кондоровские» штучки. Поначалу они бомбить советские суда не осмеливались. Наводить на них надводные корабли блокады не всегда успевали. Оставалось гадить по мелочи. Когда с самолета падает бомба, это агрессия, ясная и недвусмысленная. А когда ящик гаек россыпью – технические неполадки на совершавшем облет судна самолете. На экипаж же атакованного транспорта упавшие с высоты железяки действуют как хорошая шрапнель.
Рыжий пилот прищурился.
– Это тогда он орден получил?
– Не тогда, – сказал Косыгин. – Позже, в тридцать девятом, когда ни мы, ни они уже не стеснялись. Кстати, благодаря ему удалось провезти в Барселону полсотни разобранных «ястребков». А еще его франкисты топили пару раз… Не дотопили. Так что, поверь, в фашистских провокациях он разбирается очень хорошо.
Слишком хорошо, на деле, но об этом Косыгин умолчал.
07.25. Небо над гаванью Салоник
Толчок в спину, короткие мгновения перегрузки. Мотор орет на стартовом режиме. Машина проседает, но у самой воды начинает набирать высоту. Вылет начался благополучно. Штурман слышит хорошо. Круг над кораблем. Линейный крейсер в традиционной для русских средиземноморских эскадр бело-золотой окраске красив и мирен, словно трансатлантический лайнер. Несмотря на беспокойную обстановку в мире, Советский Союз ни с кем не воюет, а значит, новейший и крупнейший корабль его флота сейчас скорее дипломат, чем воин. Смерть в белом смокинге… Правда, подслеповатая смерть.
Шторм даром не прошел. Сейчас по обеим башням надстроек – суета, спешная наладка. Готовят к испытанию пост радиоулавливания
