Он ушел от ответа. Означало ли это, что он никогда не влюблялся настолько, чтобы жениться? Или вообще никогда не влюблялся? Может быть, он пережил какую-то личную драму, которую было слишком болезненно обсуждать?
– Твои родители женаты. Разве они не любят друг друга?
– Конечно, любят. Просто я никогда не задумывался об этом.
– Так задумайся теперь. – Она давила на него, но это было для нее очень важно. Все же верят в любовь, разве нет? – Я только удивляюсь, зачем тебе понадобился фиктивный брак. Может быть, вместо того, чтобы приглашать меня на обед в течение целого года, ты лучше в это время поискал бы кого-нибудь, в кого мог бы влюбиться?
Вив знала, что он ни с кем не встречается. Потому что она много раз спрашивала его об этом.
– Вив, – тихо сказал Джонас, – если бы я хотел проводить время с кем-то другим, а не с тобой, я бы так и сделал. Но ты нравишься мне. Неужели в это так трудно поверить?
Она не смогла скрыть своего огорчения. Потому что он никогда не думал о ней как о возможной возлюбленной. И не важно, что их поцелуй у дверей ее спальни был таким горячим. Она одна чувствовала это. Они были просто друзьями. И точка. И ей незачем так печалиться из-за этого.
Но в глубине души она так хотела оказаться той женщиной, которую Джонас страстно полюбит!
И как начать соблазнять мужчину, при этом ведя себя с ним так, словно он ей совершенно безразличен?
Глава 5
Кровать в комнате для гостей, должно быть, была утыкана гвоздями. Это было единственным объяснением тому, что его кожа горела огнем, пока он лежал рядом с Вив, словно они были настоящими супругами, обсуждающими только что пережитый допрос с пристрастием, который устроила его семья.
Но они и были настоящими супругами.
Если бы только она не упомянула это слово. Любовь. Единственное, что он не намерен был обсуждать. Неужели у Вив не было знакомых супружеских пар, которые не питали бы любви друг к другу? Это было невозможно, учитывая статистику разводов.
Но все же они были женаты, хотя это и был необычный брак. Если бы это было не так, Джонас уже давно положил бы ей руку на бедро. А его губы коснулись бы ямочки у основания ее шеи. Но она, похоже, даже не догадывалась о том, что каждый мускул его тела напряжен. Почему она не чувствует того же?
Они были женаты. И они были в постели. Все предельно просто. И почему бы ему не обнять свою жену и не заняться с ней любовью?
– Может быть, стоит обсудить, как мы будем спать, – предложила Вив. – Мы вынуждены спать в одной кровати, и, когда рядом никого нет, наши отношения будут оставаться платоническими.
Это было еще хуже, чем он ожидал. Он не должен представлять себе, как Вив скользнет под прохладную простыню, обнаженная, разумеется, и призывно посмотрит на него из-под ресниц.
– Я могу спать на полу, – хрипло проговорил он. Вив приподняла бровь, глядя на него так, словно могла видеть сквозь материю его брюк, как он был возбужден. – Я настаиваю. Ты оказываешь мне большую услугу. Это меньшее, что я могу сделать в такой ситуации.
– Я не собиралась предлагать, чтобы кто-нибудь из нас лег спать на полу. Мы друзья. Мы можем спать в одной постели и не прикасаться друг к другу. Разве не так? Если только ты не думаешь, что это будет слишком большим искушением?
Джонас судорожно глотнул. Она что, читает его мысли? Неужели она почувствовала, как он с трудом сдерживает себя?
Но он не хотел потерять ее дружбу. И он не мог нарушить клятву, которую дал Уоррену и Хендриксу.
– Нет, разумеется, нет, – с трудом выдавил он из себя. – Я хочу сказать, это будет непросто… то есть совсем несложно… То есть… мне нужно кое-что проверить.
Прежде чем окончательно не запутаться, он вскочил с кровати и бросился к двери, бросив ей через плечо:
– Ты можешь занимать ванную. Я подожду своей очереди.
Что было совсем не просто. Ему необходимо было принять холодный душ.
Он на цыпочках направился в кабинет отца. Устроившись в его кресле, он начал вспоминать своего погибшего друга и данную Уоррену и Хендриксу клятву.
Когда Маркус погрузился в депрессию, они просто сделали вид, что не замечают этого. Они решили, что всего-навсего задета его мужская гордость. И что они могли поделать? Попытаться образумить его? Очевидно, боль, которую испытывал Маркус, была нестерпимой. И Джонас вынес из всего этого один урок – нельзя позволить женщине запустить в тебя свои когти.
Вот почему он не может больше дотрагиваться до Вив. Искушение было слишком сильным. Это было смертельно опасно. Кроме того, они с ней были друзьями.
Плохо, очень плохо даже размышлять об этом. Хотя в глубине души он не верил, что Вив может представлять опасность для него. Но риск был слишком велик, и он не хотел разрушить их дружбу. Они же встречались почти год и никогда не испытывали никакого искушения. Что же изменилось сейчас? Может быть, все дело было в том, что он поцеловал ее и его тело так неожиданно отреагировало на этот поцелуй, что теперь он не мог избавиться от страстного желания, которое вспыхивало в нем всякий раз, когда она оказывалась поблизости?
Спать с ней в одной постели будет настоящей пыткой. Он не знал, хватит ли у него выдержки. Может быть, лучше будет, если он устроится на кушетке в гостиной и заведет будильник часов на пять утра. А потом отправится на пробежку и вернется с таким видом, будто всю ночь спал вместе с Вив.
Это был самый лучший план. И он отправился в их комнату, чтобы сообщить об этом Вив.
Но когда он потихоньку вошел в спальню, оказалось, что Вив все еще была в ванной. Джонас сел на кровать рядом с ее открытым чемоданом и приготовился ждать. И тут его взгляд
