И еще хуже было то, что он сам лишал себя счастья. И замечательного секса со своей женой, и возможности иметь настоящую семью, и многих моментов, когда она смотрела бы на него так, как смотрит сейчас. Словно он был достоин ее обожания, несмотря на свою непроходимую тупость.
– Скажи мне это, – потребовал он. – Больше никаких притворств. Я хочу услышать это от тебя.
– Зачем ты это делаешь?
Еще одна слеза скатилась по ее щеке, и она нетерпеливо смахнула ее прежде, чем он успел это сделать.
– Потому что мы не были честны друг с другом. Более того, я должен признать, что до сих пор мое поведение было не слишком благородным. И пора с этим покончить. И знаешь что? Я начну первым.
Он взял ее руку и сжал ее в своих ладонях.
– Вив, ты мой друг, моя любовница, моя жена. Ты для меня все. Когда я поклялся никогда не влюбляться, это было от собственного невежества. Я думал, что любить плохо. Поэтому нужно избегать любви. Ты открыла мне глаза. И я игнорировал тот факт, что мы произнесли супружеские клятвы. Клятвы, которые полностью отвергают обещание, которое я дал Уоррену и Хендриксу, когда еще не сознавал, от чего я отказываюсь. И это меня больше не устраивает. Я не хочу притворяться и дальше. Я пытаюсь сказать, хоть это у меня получается не слишком хорошо, что я люблю тебя.
И как по мановению волшебной палочки при этих словах весь его страх улетучился. Наконец он мог вздохнуть полной грудью. Счастье затопило его.
Но Вив, вместо того чтобы бросится в его объятия, подозрительно посмотрела на него.
– Что ты сказал?
Он радостно рассмеялся, но выражение ее лица не изменилось.
– Я люблю тебя. И я не стану винить тебя, если ты захочешь услышать это еще сто раз, прежде чем поверить мне.
Ее губы дрогнули.
– Я имела в виду ту часть твоего признания, когда ты сказал, что у тебя это плохо получается. Мне это кажется вполне достаточным.
Эти слова он расценил, как приглашение обнять ее. А в следующее мгновение Вив уже целовала его. И он не возражал. Теперь он полностью принадлежал ей.
Немного отстранившись, Вив посмотрела на него, и он был готов утонуть в ее теплых карих глазах.
– Что теперь будет, когда мы вернемся домой и тебе придется признаться Уоррену и Хендриксу, что ты нарушил ваш пакт?
– Ничего. Потому что я скажу им совсем не это. Мы заключили наш пакт, потому что не хотели потерять друг друга. Но нашей с ними дружбе ничего не угрожает лишь потому, что я обнаружил, что люблю тебя. Я помогу им понять это.
– Это хорошо. Я не хотела бы встать между тобой и твоими друзьями.
– Этого не случится. Потому что ты тоже мой друг. И я не хочу, чтобы это изменилось.
Она подарила ему счастье, о котором он и не мечтал, когда влюбился в своего лучшего друга.
И он крепче прижал ее к своей груди.
Эпилог
Джонас вошел в бар, в котором назначил встречу Уоррену и Хендриксу. Несмотря на то что он сказал Вив, сам Джонас не был уверен, что друзья хорошо отнесутся к его признанию.
Уоррен и Хендрикс уже сидели за уютным столиком и потягивали пиво. Но когда Джонас сел напротив них, Хендрикс откашлялся и сказал:
– Я рад, что ты пригласил нас. Я хотел попросить вас кое о чем очень важном.
Джонас обрадовался предлогу отложить свое объявление.
– Говори короче. У меня кризис на работе, – рассеянно сказал Уоррен, просматривая сообщения на своем телефоне.
Хендрикс поднял глаза к небу.
– У тебя вечно кризис на работе. Я хочу, чтобы вы, ребята, сделали мне одолжение. И я прошу вас пообещать мне, что вы не очень рассердитесь.
– Похоже на то, что нам будет от чего рассердиться. Ну же, валяй, говори, – сказал Уоррен.
– Я женюсь.
Уоррен, который как раз поднес кружку к губам, едва не захлебнулся пивом.
– Что?
Хендрикс виновато посмотрел на него:
– Я вас шокировал?
Уоррен хлопнул себя по лбу:
– Повтори еще раз. Я не ослышался? Мне показалось, ты сказал, что женишься.
– Точно. – Хендрикс нахмурился. – Это пойдет мне на пользу.
– Ты говоришь так, словно рассуждаешь о пользе овощей, а не о священных узах брака.
Хендрикс пожал плечами:
– Я женюсь на Розалинде Карпентер.
Джонас и Уоррен уставились на него.
– Ну и дела! С ума сойти. И она так же сногсшибательна в жизни, как и на обложках мужских журналов?
Хендрикс ударил его локтем в бок, хотя Уоррен не был виноват в том, что ее откровенных фотографий было такое великое множество.
– Заткнись. Не забывай, что говоришь о моей невесте.
Джонас постучал по столу, чтобы привлечь их внимание.
– Если ты хочешь, чтобы мы присутствовали на твоей свадьбе, мы согласны. А теперь давайте поговорим обо мне.
– О чем именно? – спросил Уоррен, снова занявшись своим телефоном.
– Я нарушил наш пакт.
Телефон выпал из руки Уоррена.
– Что ты сделал? Это Вив?
Джонас кивнул. Он смущенно молчал, пока его друзья сыпали упреками в его адрес, говоря о предательстве и непонимании значения слова «клятва». И Джонас не мог винить их за это. Пока они сами не испытали, какое это счастье – любить и быть любимым.
Когда их возмущение немного улеглось, Джонас снова заговорил:
– Поверьте, никто так не удивлен, как я сам. Но это правда. Я люблю ее, я нарушил наш пакт. И все совсем не
