– Что это такое?
– Браслет сирены. Я купил его у Белора, когда мы очнулись после того, как вы столкнули нас головами.
– Прости, мне правда очень жаль.
– Вы ведь уже извинились, мисс, помните? Нет ничего плохого в том, чтобы бороться за свободу. Это дело благородное. Я вас не виню. Сам бы то же самое сделал. А теперь – вот.
Он привязывает к моей лодыжке кожаную полоску.
– Это шнурок от ботинка, Энвен.
– Может, и так. А может, и нет. Все равно важная штука, хорошо иметь такую.
– Почему ты отдаешь мне то, что купил для себя?
– Я украл у вас прядь волос. И мне пришлось быть вашим тюремщиком. Похищение людей и издевательства над женщинами – не это сделало меня пиратом. Я хороший вор и неплохо умею действовать ножом. Вот и все. Мне не очень-то нравится то, что мы делаем с Вашим Высочеством. И потом, сегодня ночью я стащил у Белора свои монеты.
Он подходит ближе и шепчет так тихо, что я едва его слышу:
– И скажу по секрету, ребята меня совсем засмеяли. Браслет ничего мне не дал, кроме насмешек.
– Гм…
– Мисс Алоса, я уже об этом думал. Эта штука называется «браслет». А браслеты – они для женщин. Вас он защитит от бед на море, а меня – нет.
Я тихонько смеюсь.
– Тогда спасибо тебе, Энвен.
– Я рад, мисс. Увидимся.
По моим рукам начинают стекать струйки крови. Ба, теперь рубашка будет вся в пятнах.
Время от времени я собираюсь с силами, чтобы на короткий миг убрать давление на запястья. Но это всегда заканчивается одним и тем же – я болтаюсь над палубой корабля, полного варваров. За исключением Энвена, конечно.
Ну, может, еще Киарана. Он вопросительным жестом поднимает вверх флягу. Мой ответный взгляд выражает что-то вроде «Каким образом я смогу сделать глоток в таком положении?».
Он пожимает плечами и глотает ром сам. Но хорошо уже и то, что он подумал обо мне.
В какой-то момент я замечаю в толпе работающих пиратов Териса. Он пару раз бросает на меня взгляд. На его лице ни сочувствия, ни тревоги за меня. Просто любопытство. Скорее всего, ему, как и остальным пиратам, интересно, что еще я могу выкинуть.
А мне интересно только одно – когда закончится эта боль.
Всего нестерпимее мысль, что я могу освободиться. Если бы мне не нужно было скрывать свои цели и возможности, я могла бы сбежать хоть сегодня. Но мне надо оставаться на этом корабле. Я не могу просто взять и уйти.
Через некоторое время мне становится трудно думать. Трудно видеть. Трудно глотать. Все передо мной расплывается в тумане. Люди похожи на размытые пятна. Я пытаюсь смотреть вдаль, за корабль. Где-то там, вдали, есть пункт назначения, куда мы когда-нибудь придем, – так же, как и момент времени, когда не будет никакой боли, останется только воспоминание о ней. Стараясь напомнить себе об этом, я смотрю на горизонт, и мне кажется, что я вижу там какое-то черное пятно. Корабль. Но он исчезает, стоит мне моргнуть.
Меня отпускают только тогда, когда всем уже время идти спать.
– Перережьте веревку, – приказывает Драксен.
После целого дня без еды, воды и твердой почвы я слишком ослабела. Даже ноги не держат. Я не могу спрыгнуть. Поэтому падаю на спину.
– В следующий раз, если ты снова сделаешь ошибку, принцесса, я подвешу тебя за ноги. Посмотрим, сколько понадобится времени, чтобы кровь прилила к твоей голове и она лопнула. Убери ее с глаз моих, Райден.
– Есть, капитан.
– Постарайся не слишком развлекаться, пока она в твоей комнате. Нужно, чтобы она прилично выглядела, когда мы встретимся с королем пиратов.
– У меня она будет в безопасности.
– Тогда забирай ее.
Мягким движением Райден сгребает меня в охапку. Ему как-то удается не причинить мне лишнюю боль. Он несет меня очень бережно, прижав к груди. Я бы предпочла, чтобы моя голова билась об пол, но у меня нет сил сопротивляться.
Он вносит меня в свою комнату, закрывает дверь и кладет меня на кровать. Спустя миг он открывает наручники, и я тихо вскрикиваю от боли, когда он их снимает.
– Шшш… – тихо говорит Райден. – Я знаю, Алоса. Подожди минутку. Я кое-что принесу. Побудь здесь.
Куда же я пойду? Я не могу двинуться с места.
Он ходит по комнате и что-то ищет.
– Было бы гораздо проще, если бы ты не разбросала и не разбила все в этой комнате.
Я открываю рот, но из него вылетает звук, больше похожий на карканье, чем на речь.
– Что-что? – спрашивает Райден.
Я прокашливаюсь и снова пробую заговорить:
– Кажется, я помню, как забросила что-то ногой под кровать.
Райден вздыхает и становится на колени.
– Похоже, там и правда что-то есть, – говорит он.
Кровать прогибается под его весом. Он просовывает ладони мне под мышки и приподнимает меня.
Я шиплю сквозь зубы.
– Прости. Уже почти.
Я сижу на его коленях, привалившись спиной к его груди. Он выворачивает шею, чтобы из-за моей головы видеть руки, на которые накладывает что-то вроде бальзама.
– О… – облегченно вздыхаю я.
– Уверен, что так лучше.
Несколько минут он ждет, пока мазь впитается, и накладывает еще. Потом оборачивает мои израненные руки повязкой.
Я стараюсь думать только о дыхании. Не о боли или ранах. Только о дыхании. Райден закончил перевязывать, но продолжает держать меня на коленях. Некоторое время мы молчим.
– Прости. Я не думал, что он заставит тебя висеть так долго.
– Если не ошибаюсь, именно ты предложил так поступить со мной.
– Это был способ заставить тебя делать то, что хочет капитан. Я ждал, что ты согласишься на уборку раньше, чем подвесят веревку. Тебе не следовало быть такой упрямой.
– Тебе надо бы уже лучше меня знать, – говорю я.
– Да, надо бы. Мне правда очень жаль.
Его извинения почему-то меня разочаровывают. И я говорю:
– Если тебе жаль, значит, тебе нужно прощение. Об этом ты просишь?
Он молчит.
Не дождавшись ответа, я продолжаю:
– И если ты хочешь что-то исправить, следовательно, ты не намерен снова причинять мне боль и вред. То есть если тебе в самом деле жаль, думаю, ты понимаешь, что это значит.
– У меня не было выбора, – говорит он.
– Разумеется, был, Райден. Только он был трудным. А ты выбрал то, что полегче, то есть ничего не предпринимать.
– Полегче? Ты думаешь, мне легко было смотреть на тебя? Видеть тебя наверху, понимать, какую боль ты испытываешь, это… это было для меня… Мне было бы не так больно, если бы я сам там висел. Я ненавидел себя из-за этого. И единственное, чем я мог себя наказать, – это смотреть на твою боль. Это было мое наказание.
Райден начинает гладить мои волосы. Мне хочется поддаться искушению прекратить разговор и уснуть, свернувшись в его объятиях. Но, несмотря на то, как он ухаживает за мной сейчас, я все еще злюсь на него.
– Как трогательно, – говорю я. –
