Рука на моих волосах замирает.
– Ценный вывод. Ты служишь тирану, который, по сути, контролирует весь свет. Мы пираты. Мы не политики. Наш брат не создан руководить и управлять. Порядок необходим, чтобы мы могли его нарушать. Если нет порядка, который был бы превыше всего, что нам остается? За последние годы мир изменился. Ты выбрала помочь ему измениться. И не к лучшему. У нас выбор – либо умереть, либо присоединиться к королю пиратов. Почему ты служишь Каллигану? Чтобы папочка тебя любил?
– Ты ничего не знаешь обо мне и моем отце. И не притворяйся, что знаешь. А теперь отпусти меня!
Я пытаюсь вырваться, но Райден держит меня крепко.
– Нет.
– Отпусти. Не хочу, чтобы ты ко мне прикасался. Ты мне отвратителен!
– Милая, ты слишком ослабела, чтобы сопротивляться. Позволь мне о тебе позаботиться. Это все, что я могу для тебя сделать, так позволь же мне это. Можешь думать, что ты меня разгадала, но это не так. У меня есть причины желать Драксену успеха. Ты нужна нам. Это к лучшему для всех. То, что произошло сегодня, не должно было случиться. Я стану делать все, что в моих силах, чтобы обезопасить тебя, если ты не будешь так чертовски упряма.
Я больше не хочу с ним разговаривать и притворяюсь, что уснула.
– Ф-фу… – тихонько выдыхает он. – С тем же успехом можно просить рыбу не плавать.
Глава 10
Уже второй раз я просыпаюсь в объятиях Райдена.
Он еще спит, и я рада, что могу смотреть в его лицо столько, сколько хочу. Полные губы, прямой нос, слева – прикрытый волосами шрам. Должно быть, хороший был удар. «Может, это сделал его отец», – думаю я. Райден, похоже, никогда не испытывает желания говорить об отце. Может, причина в том, как отец с ним обращался, а может, в том, что Райден его убил. А может, и в том и в другом.
Райден ворочается во сне. Я быстро опускаю глаза, чтобы он не увидел, что я на него глазею. Меня охватывает внезапное желание сорвать повязки.
Райден хватает меня за руку чуть ниже раны на правом запястье.
– Еще рано. Не снимай повязку. Нужно, чтобы раны какое-то время были чистыми.
– Они жутко чешутся.
– Знаю, и будет еще хуже, но ты не должна их расчесывать.
– Как я понимаю, когда-то ты тоже был в наручниках?
– Как и каждый на этом корабле.
– Одновременно? – уточняю я.
Необычным тоном, с горечью и сожалением, он отвечает:
– Да.
– Что случилось?
Рука Райдена все еще лежит на моей руке. Он легонько поглаживает ее. Я не останавливаю его, потому что это немного уменьшает зуд.
– Вот что я тебе скажу, Алоса. Я могу предложить свою историю в обмен на твою.
– Что ты хочешь знать?
– Расскажи про свои шрамы.
– Это не одна история.
– Но я уверен, что ты можешь что-то о них рассказать.
– Думаю, да, но сначала ты.
Райден минуту раздумывает. Он подпирает голову свободной рукой, а другой продолжает водить по моей коже.
– Хорошо. Я тебе доверяю. Расскажу первым.
Он мне доверяет? И что же это должно означать? Что он дурень? Я не дала ему ни одного повода мне доверять. Сдается мне, он чувствует, что из-за вчерашних событий обязан рассказывать первым, вот что это такое.
Пираты бывают очень разных типов, но из всех, кого я встречала, Райден – первый пират, который жалеет, что он пират. Может, поэтому он мне так интересен. Он обращается со мной лучше, чем любой пират обращался бы с пленником. Я в этом уверена.
– Около года назад, – начинает Райден, – мой отец, лорд Джескор, еще был капитаном этого корабля. На «Ночном страннике» мы с Драксеном прожили почти всю жизнь. Уверен, ты меня понимаешь. Пиратским лордам нужны сыновья, чтобы передать наследство. Или, в твоем случае, дочери. Своеобразный случай. Ты должна когда-нибудь рассказать мне, как все это началось.
– Нет, не должна, – говорю я.
Он улыбается:
– Разумеется, не должна, но мне интересно знать.
– А что же твоя история?
– Хорошо. Многие из нас на корабле – сыновья пиратов из старой команды. Некоторые – воры и убийцы, которых мы встретили по пути. Когда корабль стал нашим, мы набрали команду.
– А как он стал вашим? Когда в дело вступило оружие?
Он кладет палец мне на губы:
– Шшш… Я подхожу к этой части. Ты иногда ужасно нетерпелива.
Я хмурюсь. Он убирает палец и продолжает:
– Мой отец стал слишком беспечным. Он и его люди больше времени проводили на суше, чем в море, занимаясь пиратством. Они только и делали, что пьянствовали, буянили и мародерствовали. Они напрочь забыли о нас, своих сыновьях и команде. И мы решили отобрать у них корабль.
Подняв бровь, я с сомнением посмотрела на него.
– Ты думаешь, я поверю, что твой отец, лорд пиратов, обленился, поэтому вы решили захватить корабль?
– Ты же знаешь, что это такое – вырасти у пиратов. Я видел твои шрамы. Наши просто не так заметны. Нас почти не кормили. Нам доставалась самая опасная работа во время грабежей и захвата добычи. Когда им было скучно – а это случалось довольно часто! – они избивали нас. Наконец нам это надоело. И мы попытались захватить корабль.
– И у вас не вышло.
– Да, у нас не вышло. Нас заковали в цепи, посадили в тюремный отсек, а потом решили в наказание за бунт убить по очереди, одного за другим.
– Очевидно, что им это не удалось.
Райден покачал головой.
– Нет, но они были близки к успеху. Отец хотел начать с меня. Я был для него… сплошным разочарованием. Я не стал таким, как ему хотелось. И был не очень-то на него похож. Говорил, ходил, пил не так, как он. Думаю, отец объяснял это тем, что у нас были разные матери, но, как бы то ни было, Драксен всегда был больше на него похож. А у тебя есть братья или сестры, Алоса?
– Уверена, на сегодняшний день их уже сотня. У моего отца был… бурный темперамент. Но признает он только меня. Если у него есть другие дети, я о них ничего не знаю.
– Понимаю. Меня растили вместе с Драксеном. Мы все делали вместе. Играли и дрались. Он, как старший брат, всегда меня защищал. Если отец орал и бил меня, Драксен заступался. В детстве он был больше меня, и он был моим защитником. Теперь мы выросли, и я в ответ забочусь о нем.
Обычно в такие моменты я отпускаю саркастическую реплику. История Райдена просто напрашивается на сарказм. Но, странное дело, сейчас я чувствую, что мне хочется промолчать. И
