Говоря последнюю фразу, я смотрю на Драксена.
– В противном случае у вас будет много неприятностей.
Драксен встает:
– Что с моим братом?
– С ним наш лучший целитель.
– Если с ним что-то случится, я тебя убью!
– Драксен, пустые угрозы бесполезны. Твой брат в моих руках, и я сделаю с ним то, что решу. Ты никак не сможешь на это повлиять. Понял?
Может, я сказала это чуточку суровее, чем хотелось бы, но мне все равно. После всего, что я перенесла у Драксена, он должен быть рад, что я оставила его в живых.
Я поворачиваюсь и следом за двумя новыми пиратами своей команды поднимаюсь наверх.
Хотя боль от потери моих девочек еще велика, думаю, Киаран и Энвен будут неплохим дополнением в команде. У меня на борту много хороших воинов, но умелых воров и проводников встретить трудно.
Я открываю люк, и меня приветствует яркое солнце. День ясный, по чистому небу плывут белые облака. Мои волосы развеваются на ветру. Идеальная погода для того, чтобы идти под парусом.
Пройдя несколько шагов, я останавливаюсь. На палубе, застыв, словно изваяние, стоит Киаран и смотрит куда-то в сторону кормы.
– Киаран?
Я тыкаю его пальцем в спину. Он не шевелится.
Я обхожу неподвижную фигуру и смотрю ему в лицо. Он таращится на что-то впереди. Проследив его взгляд, я понимаю только то, что он глядит в направлении полуюта.
– Киаран! – снова пробую я пробудить его от оцепенения.
Он разевает рот, снова закрывает его, чтобы сглотнуть, и пытается заговорить:
– Кто там?
О, он смотрит на человека. Я вглядываюсь внимательнее.
– Ниридия? За штурвалом сейчас мой первый помощник.
Он трясет головой:
– Не она. Там, в тени. Темная красавица.
Я всматриваюсь еще раз. В тени паруса прячется Соринда, которую я не заметила.
– Это Соринда.
Он не сводит с нее глаз. Насколько я вижу, он даже ни разу не моргнул.
– Какая у нее должность на корабле?
Я улыбаюсь:
– Она – мой наемный убийца.
– Я хочу, чтобы за мной следила она.
– Что?
– Вы сказали, я на испытании и какое-то время за мной будут наблюдать. Я хочу, чтобы это была она.
Я никогда не слышала, чтобы Киаран так ясно выражался. Из-за постоянного пьянства он всегда мямлил и заговаривался.
– Ты слышал, что я сказала про наемного убийцу? Будь с ней поосторожнее. Не то не успеешь и глазом моргнуть, как она тебя прикончит.
– Проблем не будет. Она проследит, чтобы я не сделал чего лишнего.
Не более чем двадцать минут назад я уверяла Ниридию, что Киарана больше интересует выпивка, чем девушки. Похоже, я поторопилась.
Но, честно говоря, мне до смерти хочется посмотреть, что из этого выйдет.
– Соринда! – кричу я.
Она не двигается с места, но переводит взгляд на меня.
– Спустись сюда! – Взмахом руки я приглашаю ее подойти.
Она, словно кошка, мягко выступает из тени. Однако вместо того, чтобы спуститься по сходням, перемахивает через поручень и бесшумно опускается рядом.
Да, Киаран был прав, она – темная красавица. Длинные черные волосы. Стройная, с грациозной фигурой. Она постоянно пытается спрятаться, но, когда выходит на свет, мало кто может настолько выделяться. Ниридия – несомненная красавица, ее лицо похоже на портрет гениального мастера. А Соринда – словно создание дикой природы. Из тех, что выходят на свет по ночам.
Подойдя к нам, она молчит. Ждет, пока я заговорю.
Киаран открыто таращится на нее. Соринда делает вид, что не замечает этого.
– Это Киаран. Он вступил в нашу команду и будет нашим проводником. Сейчас он на испытательном сроке. Присмотришь за ним?
– Я всегда за всеми присматриваю.
Я улыбаюсь:
– Знаю, но сейчас это твое официальное поручение.
Она меряет Киарана взглядом. Выражение ее лица никогда особенно не меняется. Мне всегда трудно сказать, что она чувствует. Но сейчас уголки ее губ слегка опустились. Киаран, конечно, толстый и безобразный, но хорошо делает свое дело, если только его как следует заинтересовать.
– Очень хорошо, – наконец говорит она.
– Добро. А теперь прошу меня простить, мне нужно увидеть еще одного пленника.
Хотя мой корабль меньше «Ночного странника», я устроила наверху несколько кают для команды вместо одной большой для себя.
А поскольку моя команда мне небезразлична, одна из этих кают оборудована как госпиталь для тяжелораненых. В нее-то я и направляюсь.
По пути я вижу у правого борта Энвена, который, прислонившись к лееру, наблюдает за командой. Меня он беспокоит меньше, чем Киаран. Я поручу кому-нибудь присмотреть и за ним тоже, но это можно отложить.
Над обитым мягкой тканью столом, на котором, лежа на спине, спит Райден, склонилась Мэндси. Бриджи Райдена закатаны до бедер, чтобы открыть доступ к ранам. Комната пропахла мазями и кровью.
– Как он? – спрашиваю я.
– Все очень неплохо, капитан. Пуля из бедра уже вынута. На голени рана навылет. Я перевязала все раны, в том числе небольшие порезы на руках.
Я чувствую, как внутреннее напряжение, державшее меня все это время, немного ослабевает. Становится легче дышать.
– Хорошо. Он приходил в сознание?
– Да. Один раз. Очнулся и как-то странно на меня посмотрел.
– Что-нибудь говорил?
– Он сказал: «У тебя не рыжие волосы». И тут же снова уснул. – Она понимающе улыбается. – Он ужасно расстроился, что я – это не вы, капитан.
– Ерунда. Рыжих женщин полным-полно.
– Как скажете.
– Алоса? – раздается слабый голос.
– Райден!
Я подхожу ближе, чтобы он мог меня видеть.
– Я оставлю вас ненадолго, – говорит Мэндси.
– Да, спасибо.
Она закрывает за собой дверь.
Его лицо бледное, но грудь поднимается и опускается, наполняя легкие воздухом. Раньше я не обращала внимания на то, какое это чудесное движение. Его руки и ноги сплошь покрыты повязками, так что кожи почти не видно.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я.
– Как будто меня прострелили. Дважды.
– Если бы ты не был ранен, я бы избила тебя за то, что ты сделал.
– За то, что освободил нас?
Я качаю головой:
– Нет, идиот. За то, что ты подставился под пулю. Дважды!
– Боль постепенно утихает, – говорит он. – А смерть – это навсегда.
– Ты слишком рассудительный для человека, которого прострелили.
Он улыбается, затем снова становится серьезным.
– Прости меня за то, что они с тобой делали. Я не знаю, что ты чувствовала, но представляю себе, насколько это было ужасно.
Я изумленно смотрю на него.
– Что?
– Ты меня видишь? – спрашиваю я.
– Да. Что…
– Я стою на ногах. У меня нет ран. Нет огнестрельных ран, и ты считаешь, что это мне было ужасно? Я в порядке!
Но я в ярости, что Терис – на самом деле Вордан – все еще жив.
– Как брат? – спрашивает Райден.
– В камере, в трюме.
– Жив?
– Да, жив. Ты что, думаешь, я хочу, чтобы мой трюм провонял из-за его трупа?
– Спасибо, Алоса.
Я небрежно машу рукой, словно все это ерунда.
– Надеюсь, твое местонахождение тебя удовлетворяет? – спрашиваю я, когда пауза затягивается.
– Я на столе.
– Да, но это единственное спальное место здесь, если не считать сундука с медицинскими инструментами Мэндси. Зато никакого беспорядка. Тебе не на чем зацикливаться.
Он смеется, потом спрашивает:
– Что сейчас происходит?
– Честно говоря, не знаю. Нам с отцом
