- Ладно, все, успокоились. Ты жива - это главное. С остальным постепенно разберемся.
Он снова отстранился, на этот раз чтобы убрать с моего лица растрепавшиеся волосы и вытереть мокрые от слез щеки. Подушечкой большого пальца скользнул по припухшим губам, словно молчаливо извиняясь за свой эмоциональный взрыв. Он не отрываясь смотрел на меня, и его глаза казались пронзительно синими, а не голубыми.
- Мы можем пожениться, Рен, - тихо, но настойчиво сказала я. - Мы должны пожениться.
Прежде, чем я успела сказать что-то еще, он кивнул. Вот так просто. Кивнул, даже не выслушав мои аргументы. Вместо этого снова прижался губами к моим губам. На этот раз так же нежно и бережно, как делал это раньше, хотя его дыхание снова учащалось, становилось прерывистым.
Снова прервав поцелуй, Рен прижался лбом к моему лбу, его руки скользнули по моим плечам вниз, потом снова поднялись вверх.
- Я думал, с ума сойду, когда узнал, что ты пропала, - тихо признался он. - Ты даже представить себе не можешь, что со мной было. Я правда хотел тебя отпустить, думал, так будет лучше для нас обоих, но ошибся. Я люблю тебя. Думал, что это уже невозможно, но ошибся и в этом. Я хочу быть с тобой и прожить с тобой столько, сколько Боги позволят. Хочу любить тебя и быть любимым тобой, потому что даже Смерть боится одиночества.
Если к этому решению его привело беспокойство за меня, то съездить в Малрой стоило хотя бы ради этого. На этот раз я первая потянулась к нему, чтобы поцеловать, потому что говорить не могла. Мне хотелось одновременно плакать и смеяться, кричать от радости и шептать какие-нибудь глупые нежности, но горло перехватывало от эмоций, и все, что я могла, - это только целовать его.
Он отвечал с тем же энтузиазмом, что и я ему до этого, но потом его губы вдруг переместились на мою шею, рука мягко заставила меня запрокинуть голову, чтобы ему было удобнее. Настала моя очередь судорожно вдыхать. По телу прокатилась дрожь, но совсем не такая как та, что преследовала меня в Малрое. Страх полностью схлынул, холодно мне не было, но я испытывала незнакомое возбуждение. Или не совсем незнакомое? Это тянущее чувство внутри, внизу уже несколько раз навещало меня, когда я думала о Рене.
- Я могу поженить нас прямо сейчас, - прошептал он, возвращаясь к моим губам и чуть задыхаясь. - Хочешь?
Я заставила себя разжать пальцы, которыми до этого мяла его рубашку, обвила руками его шею, укрепляя поцелуй. Его ладони заскользили по моему телу смелее, чем он позволял себе раньше. Одна даже забралась под свитер, понялась вверх, к груди. Кажется, от этого непривычного прикосновения у меня вырвался стон.
- Не надо, - прошептала я.
Рен нахмурился и убрал руку, попытался отстраниться, но я удержала его и уточнила:
- Не надо нас женить. Я хочу нормальную свадьбу. Красивое платье. Произносить клятвы перед всеми. Это ты женишься в третий раз, а я-то в первый.
В его вздохе, последовавшем за этим, мне послышалось разочарование, но Рен кивнул.
- Да, конечно. Это твой день. Он будет таким, как ты захочешь. Но тогда отпусти меня сейчас, пожалуйста, потому что мне и так трудно остановиться. А когда ты так прижимаешься ко мне... - он не договорил, прикрыв глаза и сделав еще один глубокий вдох.
Я улыбнулась и тихо заметила:
- Я попросила не женить нас. Я не просила тебя останавливаться.
Рен открыл глаза, глядя на меня с удивлением и недоверием. Наверное, он что-то такое прочел на моем лице, потому что его бровь вновь подпрыгнула вверх. Нет, однажды он ее точно вывихнет.
- Ты это серьезно? А как же греховность близости до брака? Чистота невесты? И прочий ваш южный бред?
Я расцепила руки, медленно провела ими по его плечам, потом переместила на грудь. Сквозь тонкую ткань рубашки я чувствовала жар его кожи, и мне ужасно захотелось ощутить его ладонями, без преград, поэтому я потянулась к пуговицам и принялась их расстегивать.
- А разве ты можешь сделать меня грязной? - вспоминая письмо мамы, спросила я. - Любовь не может запятнать. Боги связали меня с тобой еще до того, как я родилась. Нет и не может быть греха в том, чтобы отдать себя мужчине, которого любишь.
Последняя пуговица на его рубашке уже была расстегнута. Затаив дыхание, я положила ладони на его грудь, чувствуя кожей маленькие жесткие волоски. Я уже делала это раньше, когда лечила его, но тогда было другое. Сейчас мы ступали на новую для меня территорию, и это одновременно будоражило фантазию и пугало почти до ступора. Но только «почти».
Я не знала, что делать, а Рен замер, словно не до конца доверяя моим словам. Или он просто впал в шок? Повинуясь внутреннему порыву, я качнулась к нему, осторожно касаясь кожи на груди еще и губами, ощущая ее солоноватый привкус. Он резко выдохнул, я почувствовала, как горячее дыхание коснулось волос на макушке. Рен сжал мои плечи и осторожно отстранил меня.
Я смутилась, решив, что сделала что-то не так. Испуганно отняла руки и прижала их к своей груди, поднимая на него то ли вопросительный, то ли извиняющийся взгляд.
Однако никакого недовольства на его лице я не заметила.
- Ты в этом уверена?
Я только молча кивнула. Его руки снова скользнули под мой свитер, но на этот раз для того, чтобы стянуть его с меня. За свитером последовала нижняя рубашка, и я вновь прижала руки к оставшейся почти обнаженной груди, внезапно смутившись.
Рен мягко отвел мои руки в стороны, провел кончиками пальцев по ключицам, обнаженным плечам, спине.
- Не закрывайся от меня, Нея. Потому что если ты действительно этого хочешь, то должна понимать, что я буду смотреть, и трогать, и целовать. Везде.
Он снова перехватил мои ладони и прижал к
