– Но отчего же он умер?
– Не знаю. Но точно не от удушения. И еще интересно – посмотри, как он выглядит. Как человек, который только что встал с постели и пошел кому-то открывать двери. А мебели в комнате нет. Вообще никакой, кроме табуретки. Думаю, и в других комнатах нет мебели.
– И что это значит? – спросил Володя.
– Возможно, его сначала убили, инсценировали самоубийство, а затем уже повесили под потолком и вывезли мебель. Я не знаю, почему так сделали. А может, мебель вывез он сам, хотел уехать, но зачем-то вернулся в дом, например, ночью с кем-то встретиться. Заночевал в пустом доме, здесь и встретил своего убийцу. Да, это вероятнее всего.
– Возможно, – задумался Володя, – но раз так, выходит, что убийца с Привоза не он! А убили его, чтобы никто не узнал о том, что не он убийца.
– Точно! – кивнула Таня. – Честно говоря, в то, что это он, я не верила с самого начала. Уж слишком все просто. Но вот теперь мы точно знаем одно: убийцу он узнал, причем без всяких сомнений.
– Давай попробуем его раздеть и осмотреть, – предложил Володя, – может, определим, как он убит.
– Давай ты. Я не могу, – отшатнувшись, Таня прикрыла глаза. Для ее нервов это было уже слишком.
Володя быстро приступил к делу – из своей полицейской практики он помнил, как осматривают трупы. Когда-то этому его учил опытнейший Егор Полипин. Пальцы Володи бегали по окоченевшему телу, он внимательно осматривал каждый сантиметр.
– Посмотри-ка на это! – наконец позвал Сосновский Таню.
Преодолевая отвращение, она склонилась над трупом. На молочно-белой груди покойника, покрытой редкими, жесткими, темными волосками, прямо под левым соском темнела маленькая багровая точка, словно след от булавочного укола. Точка была столь мала, что под ней даже не запеклись капельки крови.
– Похоже на укол каким-то острым тонким предметом, – предположил Володя, – шило, или толстая булавочная игла, или есть такая игла, ее называют цыганской. Если предмет был длинный, он достал до самого сердца. Вот от чего наступила смерть.
– Но как это сделали? Он же мог сопротивляться, а работа ювелирная! – засомневалась Таня.
Володя наклонился над трупом и понюхал его губы.
– Так и есть – чувствуется слабый запах алкоголя. Убийца положил ему снотворное в алкоголь, а когда он отрубился, нанес удар иглой в сердце, – довольный своей наблюдательностью, сказал Володя.
– Подожди, – внезапно Таня засунула руку в карман юбки и достала ту самую шпильку, которой пыталась открыть замок, приложила ее к точке на груди – совпадало идеально, – посмотри-ка на это!
– Матерь Божья! – прошептал Володя. – Его убили шпилькой для волос!
– Шпилькой для длинных волос, – поправила Таня. – Похоже, убийца позаимствовал ее у какой-то женщины. Или убийцей была женщина, что тоже вероятно. Для того, чтобы нанести спящему такой удар, много сил не требуется. Да и с тем, как подвесить тело, женщина справится.
– Ну надо же! Новый поворот, – Володя с изумлением уставился на нее.
– Ты помнишь, что было написано в документах? У него была жена! Может, его жена вернулась спустя столько лет и сделала это, чтобы отомстить за что-то?
Глава 22
Разборки с Пилерманом. Чей протокол допроса? Исчезновение бриллиантов
Старая пролетка тряслась по разбитой дороге, и Таня, свернувшись на сиденье в клубочек, прижималась к потрескавшейся коже обивки разгоряченным лбом. Дорога казалась ей бесконечной. В этот раз в пролетке она находилась одна, за исключением возницы, из-под кожаной тужурки которого грозно топорщились несколько заряженных пистолетов.
Стояла глухая ночь. Внизу, под дорогой, бились с грозным рыком свирепые валы ледяного моря. Но, несмотря на это, Таня с радостью выскользнула бы из пролетки на пустынный пляж. Ей предпочтительнее было находиться одной, в темноте, ночью, чем здесь. Но это были только мечты. Идти предстояло до конца. А потому, застыв, Таня сидела в пролетке, пытаясь унять головную боль. От напряжения голова раскалывалась постоянно. Особенно после того, как вместе с Володей они нашли труп Гоби Имерцаки. Это было ужасно. Все ее мысли спутала такая неожиданная смерть. Хотя, с другой стороны, Таня постоянно ожидала чего-то подобного. Она так до конца и не поверила в то, что Гоби Имерцаки был убийцей с Привоза.
Море было беспокойным. Начинался шторм. В детстве Таня страшно боялась шторма на море – с ужасом прижималась к бабушке и, вся дрожа, прятала голову в ее коленях. Став взрослой, она так и не смогла понять свой детский страх, но он прошел. И теперь она вдруг почувствовала, что больше не боится шторма. Любой шторм гораздо предпочтительнее того, что ее ждет.
Пролетка тряслась по Фонтанской дороге к одной из вилл, где с комфортом прятался Японец. После пропажи бриллиантов у Домбровского в городе начался слишком большой шухер, и Мишка Япончик уже не рисковал показываться в ресторане «Ампир».
После того, как они вышли из мебельной мастерской, Володя повел Таню в Каретный переулок, где, заплатив домовладельцу, снял для них уютную трехкомнатную квартиру на втором этаже. Квартира была удобной, комнаты – большие и светлые. Особенно радовала ванна. Потом Володя помог Тане перевезти от Шмаровоза Цилю с Идой и Маришкой. Таня совершенно не возражала и с радостью принимала его помощь. Только теперь она стала осознавать, насколько устала, и находилась словно в каком-то полусне.
Циля с Идой пришли от новой квартиры в восторг. Единственное, что беспокоило, это пропажа вещей. Но Таня сказала им, что они все очень скоро купят.
На самом деле сказать было легче, чем сделать. У Тани остались только те деньги, которые она отложила для платы Марушиной, так как она хранила их в магазине. Все остальные ее сбережения исчезли в огне. Однако Таню это почему-то совершенно не беспокоило. Единственная вещь, из-за потери которой она немного грустила, был красивый красный костюм, который она носила так не долго. На все же остальное ей было плевать.
Едва Таня устроила своих подруг на новом месте и отправилась в магазин, как минут через десять после того, как она открыла дверь, появился мрачный Туча, полностью соответствующий своей кличке.
– Японец рыщет тебя по всему городу, – хмуро сказал он, – какой шухер ты натворила?
– Из-за твоего Японца мой дом сожгли, – огрызнулась Таня.
– Знаю, все знаю, – Туча махнул рукой, – весь город знает, и Японец тоже. Это Дикая сотня Домбровского постаралась.
– Ничего подобного! – Таня в ярости уперлась кулаками в бока. – Домбровский и его люди близко не подходили к моему дому! Так ему и передай! Я знаю, кто это сделал. Вот сама Японцу и скажу.
– Скажешь, за тем и приехал, – вздохнул Туча, – вечером Японец пришлет за тобой человека сюда. Поедешь с ним. И без шуток. А я так, забежал тебя предупредить.
– Предупредить? – Таня почувствовала предательский холод в сердце, от которого сразу заледенели руки. – Ты хочешь
