Меле вздрогнула от ее слов.
– Почему ты считаешь, что он не может в тебя влюбиться?
– О, Меле, перестань.
– Ответь мне! Что в тебе такого отталкивающего, что Калани не сможет тебя полюбить? Ты красивая. Ты умная. Ты талантливая. Ты заботишься о тех, кого любишь, и ты умеешь любить по-настоящему. Он должен быть в восторге от возможности в тебя влюбиться, а не наоборот.
– Ты свихнулась. Возможно, я хорошенькая и неплохо танцую. И что? Калани родился во влиятельной семье. Однажды он упомянул, что по материнской линии имеет родство с гавайской королевской семьей. Он способен потратить за день столько денег, сколько я не сумею заработать за всю свою жизнь. Он из другого мира. Люди его круга не влюбляются в таких, как мы.
– Ты имеешь в виду в таких, как я, – непринужденно ответила Меле.
Лана поняла, что ее сестра могла обидеться.
– Я не это имела в виду. Прости. Но мне не станет легче оттого, что у меня пьющий отец и нарушающая закон сестра.
Меле покачала головой и улыбнулась:
– Нет, не извиняйся. Ты права. По крайней мере, по поводу нашей семьи. Мы не аристократы, и нам повезет, если мы унаследуем крошечный участок земли, где стоит бесполезный дом нашего папаши. У нас есть проблемы, конечно. Но они есть у всех. Просто у некоторых людей больше денег, чтобы справиться со своими проблемами. Но нашей семье повезло. Ты знаешь почему? Потому что у нас есть ты. Ты наш алмаз в пыли.
Лане стало неловко от лести сестры. Пусть их жизни не похожи, но Лана не верила, что она лучше Меле.
– О, перестань, – сказала Лана. – Я просто умею танцевать. И выделяюсь только этим. Если бы у меня было две левых ноги и огромные зубы, еще неизвестно, что бы со мной было.
Меле яростно замотала головой:
– Нет, ты никогда бы не стала такой, как я. Ты очень похожа на нашу маму.
Лана посмотрела на сестру, на ее глаза навернулись слезы.
– Правда? – Лане было всего два года, когда их мать умерла от рака шейки матки, который у нее диагностировали после того, как она родила вторую дочь. Вместо того чтобы быть дома со своим ребенком, она проходила лечение, но было уже слишком поздно. Лана совсем не помнила ее, у нее осталось от матери только несколько поблекших фотографий, по которым можно было понять, что она в самом деле на нее похожа. Меле тогда было пять лет, и она лучше помнила мать.
– Безусловно, – сказала Меле. – Как ты думаешь, почему наш отец слетел с катушек после ее смерти? Потому что мама была для него всем. Он сидел и держал тебя на руках и плакал, потому что знал, что она умирает, а он не может ничего поделать. Он никогда не позволял себе снова влюбиться. Он не хотел, чтобы его сердце снова было разбито. Кроме того, ему никто не заменил бы его покойную жену.
Слова Меле всколыхнули воспоминания Ланы. Она подумала о признании Калани, которое он сделал давным-давно. Однажды вечером они пили пиво, и оно развязало Калани язык. Он заговорил на личные темы. Он сказал, что влюбленность слишком большой риск. Он знал, каково терять любимого человека, и не понимал, почему Лана хочет мужа и семью, которую может потерять в любой момент.
– Калани тоже так говорил, – сказала она вслух.
– Что это значит?
– Калани потерял своих родителей примерно десять лет назад. Он мало об этом рассказывал, но я уверена, это действительно беспокоит его даже сейчас. Поэтому я подумала, что он боится…
– Признаться, что он влюблен в тебя?
Лана покачала головой и нахмурилась:
– Я думаю, он боится серьезных отношений. Почему ты считаешь, что он влюблен в меня? – Меле сделала странное заявление, учитывая, что она видела Калани всего несколько минут и даже не разговаривала с ним. Лана провела с ним последний месяц и не верила, что он ее любит.
Меле встала и стала варить кофе.
– Если все, что ты рассказала мне о Калани, правда, то он тебя любит, – ответила она.
– Почему ты так решила?
– Потому что он не дурак. Он умный. Он успешный бизнесмен, который привык к тому, что ему все подконтрольно. Но нельзя контролировать любовь, потому что она не бизнес-империя, и он знает об этом. Возможно, он боится признаться тебе и пострадать, но он не дурак.
Калани хандрил. Хотя он никому в этом не признавался. Сначала он думал, что скучает по ребенку. И он правда скучал по Акле. Но совсем не это его тяготило. Закрывая глаза перед сном, он видел перед собой разочарованное лицо Ланы. Он вспоминал ее смех, которого ему так не хватало. Он думал о ее губах и фантазировал, как целует ее.
Он скучал по ней. Прошло больше недели с тех пор, как они виделись в последний раз. Никаких звонков, никаких сообщений, никаких мимолетных встреч в холле отеля. Казалось, она полностью исчезла из его жизни, хотя находилась совсем рядом.
Калани решил, что, если он действительно хочет увидеться с Ланой, он может посмотреть луау. Но он не мог заставить себя сделать это. Наблюдая за ее танцем, он сильнее измучается.
– Мистер Бишоп?
Калани поднял глаза и увидел свою секретаршу Джейн в дверях кабинета.
– Да?
– К вам пришли, сэр.
– Кто?
– Всего лишь мы, – произнес мужской голос. Дверь кабинета распахнулась, представляя взору Калани его брата и собаку-поводыря. – Мы решили к тебе заехать.
Удивленный, Калани встал. Он изумился, когда Мано приехал к нему на Рождество. Но теперь его визит был почти неслыханным событием. Он подождал, пока Мано присядет в кресло для посетителей, а Джейн закроет за собой дверь.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Калани. – И на этот раз не придумывай бредовые отговорки.
– Ладно. Я здесь потому, что твои сотрудники беспокоятся о тебе. Они мне позвонили.
Калани чуть не свалился с кресла. Он резко подался вперед и ухватился руками за стол.
– Ты шутишь, да?
– Не-а. По-видимому, ты носишься по коридорам как бешеный, рявкая приказы и критикуя работу всего персонала. Ты всех достал.
– Я понял, – прервал его Калани. – Я был несдержанным. – Он знал, что у него плохое настроение, но он не подозревал, что срывался на персонал. – Неужели тебе действительно позвонили и попросили приехать?
– На самом деле у меня попросили разрешения подсыпать тебе успокоительное в утренний кофе. И я решил, что мне лучше приехать.
Калани скрестил руки на груди:
– Я исправлюсь. У меня была тяжелая неделя.
Мано задумчиво кивнул, потом взял Калани за руку.
– Я так и думал. Ты снял кольцо, – заметил он.
Калани отдернул руку и
