– Я была твоей женой, – обвиняющим тоном сказала она. – Это ты бросил меня.
– Я оставил тебя, потому что не имел права быть с тобой. Быть с тобой и не иметь возможности дать тебе то, что сделало бы тебя счастливой.
Ее глаза сузились, и она ближе шагнула к нему.
– Откуда ты знаешь, что сделало бы меня счастливой? Ты всегда так поступал. Словно я часть компании, которой ты управляешь. Ты всегда все решал за меня, думая, что знаешь, что именно будет лучше для меня. Вместо того чтобы спросить мое мнение или прислушаться к моим словам.
Мейсон не знал, что ей на это сказать. Он понимал, что, с ее точки зрения, возможно, все так и было. Но он прислушивался к ее словам. Просто не верил ей. Не важно, сколько бы она ни говорила ему, что ей вовсе не обязательно иметь детей. Он знал, что это ложь. Она отказывалась от своей мечты. Из-за него. А он не мог позволить ей это. Не в таком важном вопросе. И ему вовсе не хотелось отказываться от нее. Но он обязан был сделать это в ее интересах.
– Ты купил этот дом, не спросив моего мнения.
– Я купил дом твоей мечты. Он что, тебе не нравится?
– Нравится. Но что было бы, если бы он мне не понравился? Ты никогда не советовался со мной. Ты выбрал, где нам проводить медовый месяц. Ты нанял Кэрол, не поставив меня в известность. Ты купил мне тот «мерседес» и просто подогнал его к дому.
– Тебе не нравится твой «мерседес»?
Скарлетт вздохнула:
– Не в этом дело. А дело в том, что ты никогда не спрашивал, чего я хочу на самом деле.
Он в свою очередь шагнул к ней и остановился всего в нескольких дюймах от нее. Он чувствовал тепло ее тела, и ее легкое дыхание обжигало ему губы.
– Так чего ты хочешь, Скарлетт?
Она положила руки ему на грудь и посмотрела на него своими огромными карими глазами, которые лучше слов говорили о ее желаниях. Мейсон молил Бога, чтобы она не почувствовала, как бешено колотится сердце в его груди. Он сжал руки в кулаки, стараясь заставить себя стоять неподвижно и не поддаться желанию схватить ее в объятия.
Это было бы катастрофой. Разве нет? Он сознательно отдалился от нее. Подал документы на развод. Уехал из их дома. И все для того, чтобы дать им обоим шанс начать все с чистого листа. Но беда была в том, что он вовсе не хотел начинать все с чистого листа. И рядом со Скарлетт он оказался во власти противоречивых эмоций. Помимо желания, он испытывал отчаяние и чувство собственной несостоятельности, от которых не мог избавиться. В той же мере, в какой он хотел быть рядом с ней, ему хотелось убежать от нее подальше. Он был убежден, что порознь они будут счастливее, чем вместе.
Но в то же время, если она поцелует его, он не сможет остановиться.
Он крепко зажмурился, чтобы не видеть ее призывного взгляда. Словно она знала о его слабости. Иначе она не просила бы его о том, чего он не мог ей дать. И что он так мучительно хотел дать ей.
И тут она прижала свою мягкую ладонь к его щеке.
– Ты ничего не хочешь сказать мне?
– Дело не в том, что я хочу сказать тебе, Скарлетт. А в том, что я хочу сделать.
Она прижалась к нему, и он понимал, что она наверняка почувствовала его возбуждение.
– И что ты хочешь сделать, Мейсон?
Он больше не мог противиться. Он открыл глаза и посмотрел на нее:
– Вот это.
Наклонившись, он взял ее лицо в ладони и прижался губами к ее губам. И его словно ударило током. Ее губы, как и прежде, были мягкими и нежными. Его адреналин подскочил до небес. Он задрожал от восторга, едва дотронувшись до нее. Запах ее кожи и ее тихие стоны кружили ему голову. Он так мечтал обо всем этом, все эти недели, когда по ночам лежал в одиночестве в своей новой квартире на Голливудских холмах.
Но разве это не усложнит ситуацию?
И, сражаясь со своим собственным желанием, Мейсон отстранился. Что он делает? Он фактически набросился на нее. А ведь именно из-за этого он старался держаться от нее подальше. Потому что рядом с ней он полностью утрачивал контроль над собой.
– В чем дело? – спросила Скарлетт.
Мейсон покачал головой:
– Все так запутано. И я думаю, что это только осложнит ситуацию.
– А то, что мы притворяемся счастливой семьей, упростит ее?
Грустно вздохнув и покачав головой, Скарлетт повернулась и направилась в дом.
Выругавшись, Мейсон опустился на один из стоявших на веранде стульев. Обхватив голову руками, он начал молиться, чтобы его тело наконец забыло о том, как оно отчаянно хочет ее.
Глава 4
Несмотря на то что накануне она легла спать очень поздно, с восходом солнца Скарлетт уже проснулась. Вспомнив события предыдущего вечера, она решила, что Мейсон был прав, когда говорил о запутанности их отношений. В данной ситуации им было тяжелее находиться вместе, чем жить порознь. Мейсон был явно настроен держаться от нее подальше, и она была обязана уважать его решение, как бы ни билось ее сердце при одном лишь взгляде на него. Но взаимное влечение не решит их проблем.
Она набросила на себя шелковый халат и потихоньку спустилась в кухню. Как обычно, сварила себе кофе, приняла свои витамины и в поисках еды заглянула в холодильник. Не найдя там ничего подходящего, она закрыла его, и взгляд ее упал на расположенную рядом дверь в детскую.
Прошлой ночью, когда Луна расплакалась, Скарлетт с большим трудом заставила себя войти в эту комнату. Она подхватила плачущего ребенка, поспешно поменяла подгузник и выскочила из комнаты как ошпаренная. Она боялась взглянуть на выкрашенные в яркий голубой цвет стены, на игрушки, стоявшие на полках, на висевшее на стене над кроваткой имя «Эван», сделанное из плюша. Она не хотела видеть все это. Поэтому и не заходила в детскую почти четырнадцать месяцев.
Но сейчас Луна не плакала. И Скарлетт не было нужды заходить туда. Но все равно она решила проверить, как там малышка. Она подошла к двери и остановилась. На этот раз, когда ее не подстегивал настойчивый детский плач, протянуть руку и взяться за дверную ручку оказалось труднее, чем она предполагала. Это было такое простое действие, но такое важное для нее. В доме стояла полная тишина, и ей казалось, что она слышит, как сердце бешено колотится у нее в груди. Она протянула руку и дотронулась до холодной металлической ручки. Потом опять заколебалась.
Скарлетт и сама
