Что с ним?
Почему сейчас?
Почему с ней?
Обескураженный, Роберт облокотился на спинку сиденья. Сердце его стучало как никогда быстро.
В это время экипаж снова качнулся и начал медленно двигаться вперед.
Роберт выглянул в окно и понял, что кучер поворачивает за угол в ту сторону, куда ушли работорговцы. Он посмотрел на отважную мисс Хопкинс.
– При всем уважении к вашим намерениям вам нет необходимости следить за работорговцами.
Прищуренный взгляд, который она бросила на Роберта, предполагал, что он мог бы и помолчать. Потом она снова взглянула на маленькое оконце за его головой.
С улицы донесся знакомый крик совы – его люди уже сели на хвост работорговцам.
Экипаж выехал из-за угла и продолжил очень медленно катиться вверх в том направлении, куда ушли злодеи. Преодолев естественное нежелание откровенничать по поводу своей миссии – особенно с ней, – Роберт сказал:
– Мои люди идут за ними пешком. У них большой опыт в таких делах, и они знают, что делают. Они проследят за работорговцами до самого их логова, оно, возможно, находится в глубине этих трущоб.
Этой информации удалось удостоиться внимания мисс Хопкинс. Она подумала и сказала:
– Как я понимаю, вы намерены присоединиться к своим людям.
Роберт отрицательно мотнул головой.
– Я знаю, что могу на них положиться, они все сделают сами. К тому же им проще затеряться среди местных жителей, чем мне. – Он посмотрел ей в глаза: – И чем вам. Стоит вам сунуться в какие-нибудь трущобы, и вас сразу же заметят, как бы тщательно вы ни прятались.
– Вы уверены, что работорговцы залягут на дно где-то в трущобах?
– Так нас уверяли.
Несколько секунд мисс Хопкинс молчала. Экипаж продолжал упорно двигаться вперед, но они еще не успели доехать до гребня холма.
Роберт снова услышал крик совы и тихие звуки, похожие на перекличку чаек. Его люди разделились и двигались в том же направлении, что и работорговцы, но шли по улочкам и переулкам, параллельным главной улице.
Мисс Хопкинс открыла рот.
– Что…
– Мисс! – Взволнованный шепот доносился сверху через дверь в крыше. – Тот громила, за которым мы следим, заметил экипаж. Он остановился и смотрит на нас.
Прежде чем Роберт успел среагировать, эта мисс Хопкинс вскочила и быстро шепнула в ответ:
– Остановись у обочины. Сейчас же. Стой и жди.
Она шлепнулась назад на сиденье.
Экипаж замедлил ход и съехал на изрытую ямами обочину.
Роберт повернулся и посмотрел в маленькое окошко. Наклон позволял ему хорошо видеть пыльную улицу. Трое мужчин продолжали идти вперед, очевидно не заметив, что их главарь – мощный громила – обернулся и, положив одну руку на рукоять короткой сабли, стоял и смотрел на экипаж.
Экипаж качнулся и замер. Приглушенный стук лошадиных копыт затих.
Мужчина повернулся и двинулся в сторону экипажа.
– Мисс?
– Опусти голову, – тихо приказала мисс Хопкинс. – Сиди и не двигайся.
Роберт не мог бы сказать ничего другого. Сейчас главное не паниковать.
Однако громила работорговец не остановился. Он явно что-то заподозрил и не собирался идти дальше, пока не выяснит, кто сидит в экипаже.
Роберт видел, как он уверенно подходит все ближе и ближе и с каждым шагом его взгляд делается все более пристальным.
– Он совсем рядом!
Но и без этого страдальческого, едва слышного предупреждения Роберт понимал, что у мисс Хопкинс больше не осталось времени. Катастрофа приближалась с каждой секундой, и в ней было все шесть с лишним футов роста и более трехсот фунтов веса.
Он должен был что-то сделать.
Чертыхнувшись себе под нос, Роберт повернулся к мисс Хопкинс и увидел в темноте ее широко распахнутые, полные ужаса глаза.
Ему вдруг показалось, что время замедлило свой бег. Он потянулся к ней:
– Другого выхода нет. Не кричите.
Это все, что он успел ей сказать. Схватив отважную мисс Хопкинс за талию, Роберт приподнял ее, посадил к себе на колени, повернул лицом к себе… и прижался губами к ее губам.
Несмотря на захлестнувшую его волну ощущений, Роберт напомнил себе, что все должно выглядеть убедительно.
Он обхватил ее обеими руками, прижал к себе и стал целовать с такой страстью, как будто только об этом и думал.
Глава 7
Ощущения нахлынули с такой силой, что у Эйлин закружилась голова.
Ее казалось, что бушующие волны нарастающих эмоций и неведомых желаний несут ее куда-то вдаль, за пределы вселенной.
По крайней мере, ее вселенной.
Внезапно все оборвалось, и Эйлин с особой остротой почувствовала то, что находилось рядом с ней.
Горячее. Твердое.
Губы, которые ставили свои условия.
Стальные руки, сжимавшие ее с такой силой, что не оставалось никаких надежд вырваться.
Упругое тело, рождавшее в ней возбуждение и заставлявшее сердце нестись галопом. Ноги, твердые, как ветви дуба, и эта потрясающая грудь, мощная, как стена, но теплая, к которой так и тянуло прильнуть.
Эйлин попыталась взять себя в руки, обуздать эту невероятную новую реальность, нахлынувшую на нее с сокрушительной силой. Коснувшись пальцами тонкого полотна его рубашки, она с силой вцепилась в нее. Попыталась успокоить чувства и навести порядок в голове.
Что он, черт возьми, делает?
Но когда эта мысль достигла ее сознания, Эйлин услышала его слова:
– Другого выхода нет.
Он прав, и она должна благодарить его за то, что он достаточно быстро сообразил…
Его губы дрогнули на ее губах, и мысль, оборвавшись, умчалась прочь, как бабочка на солнце.
Эйлин ничего не могла с собой поделать, пока его губы соприкасались с ее губами, лаская, будоража, лишая рассудка. Почти не осознавая, что делает, повинуясь силе, которой не могла противиться, Эйлин разжала руки и скользнула ладонями по его сильной великолепной груди вверх к мускулистым плечам. Почувствовав, что она нашла тот якорь, который искала, Эйлин уцепилась за них.
И ответила на его поцелуй.
Она должна сыграть свою роль в этой сцене. Вооруженный злодей заглянет внутрь, увидит и подумает…
Словно ведомый – нет, побуждаемый – ее ответом, Фробишер склонил голову набок, и его поцелуй стал крепче, как будто он почувствовал тот страстный призыв, который излучала каждая частичка ее существа, каждый нерв.
Эйлин судорожно вздохнула – она уже не помнила, когда дышала в последний раз, – и ее губы раскрылись. Казалось, будто ею владеет какая-то неведомая прежде жажда. Жажда большего. Большего безрассудства.
Он безжалостно впился ей в губы.
И что-то из самой глубины ее существа, проснувшись, потянулось ему навстречу. Ей хотелось познавать, почувствовать… хотелось брать и наслаждаться. И ее ответ был ему под стать. Поцелуем на поцелуй, страстью на страсть… игра полностью захватила ее.
Никогда прежде поцелуй не дарил ей таких ощущений. По правде сказать, Эйлин никогда и не целовалась так, как сейчас. Она была как спелый плод, который наконец дождался, чтобы его надкусили и насладились им.
Какой-то частью своего сознания Эйлин понимала, что для
