Какие у него теплые руки… Стоя рядом с ним, Летти не чувствовала холодного снега.
– Если ты до сих пор хочешь развестись со мной, то адвокат тебе не нужен. – Подбородок у него напрягся. – Он сунул руку в карман рубашки и вынул сложенный лист бумаги. – Вот.
Развернув лист, Летти окаменела. Она читала то, что там написано, а слова прыгали перед глазами.
– Что это?
– Все. Фэрхоулм. Самолеты. Акции, облигации, банковские счета. Все это переведено на твое имя. Все, что у меня есть.
Она от изумления открыла рот, потом покачала головой:
– Ты же знаешь, что деньги для меня ничего не значат.
– Да, знаю. Но что они значат для меня, тебе известно. Я предлагаю тебе не только мое состояние, Летти. Я предлагаю тебе всю мою жизнь. – Он прижал ее руку к своей щеке и прошептал: – Я предлагаю тебе мое сердце.
Тут Летти поняла, что плачет.
– Я люблю тебя, Летисия Спенсер Кириллос, – хрипло произнес он. – Я знаю, что потерял свою любовь, твое доверие. Если у меня уйдет сто лет, чтобы…
– Перестань. – Она стукнула его в грудь, и бумага упала на снег.
– Летти…
– Я этого не хочу. – Она прикоснулась ладонью к его шершавой, небритой щеке, а другой рукой обняла за плечи. – Я просто хочу тебя, Дариус.
Его темные глаза засветились счастьем.
– Я тебя не заслуживаю.
– Я сама не образец совершенства.
Он немедленно возразил, стал доказывать, что она идеальна во всех отношениях.
Летти улыбнулась, встала на цыпочки и поцеловала Дариуса, шепча:
– Мы можем любить друг друга, несмотря на недостатки.
Они целовались и обнимались в заснеженном саду, словно давали клятву в том, что все грядущие дни, какими бы они ни были, солнечными или сумрачными, будут дарить им радость и научат прощать.
Говард Спенсер умер в январе, окруженный семьей, с улыбкой на исхудавшем лице, не дожив до весны, которая пришла в Фэрхоулм рано.
Дариус легкой походкой вошел в дом с букетом цветов. Завтра ожидали других членов семьи Кириллос. Дариус послал на Гераклиос личный самолет для Иоанны и кузенов. Двоюродная бабушка очень хотела увидеть внучатого племянника и поборола страх перед полетом.
Дариус радовался тому, что его многочисленная семья скоро будет в Фэрхоулме. Места хватит всем.
Все его внимание было направлено на Летти и сына. Теперь Дариус осознал, что не деньги делают мужчину. Мужчину делает то, что он сам делает со своей жизнью.
В доме царила любовь. Любовь – это все. А Летти – центр мироздания Дариуса.
– Летти! – позвал он.
– Она устроила пикник на лужайке, мистер Кириллос! – крикнула из кухни экономка.
Отложив сумку с ноутбуком, Дариус вышел из дома, миновал сад, где на солнце уже распускались тюльпаны и нарциссы. Он прошел по дорожке среди травы и остановился на золотисто-зеленой лужайке, где учил танцевать жену. И где она научила его мечтать.
Над головой ярко-голубое небо, вдалеке – океан. Он увидел Летти. С улыбкой на лице – таком прекрасном – она танцует с сыном на руках и поет ему греческую песенку, а ребенок радостно визжит. На расстеленном одеяле корзинка для пикника, резиновые игрушки – у сына режутся зубки – и знакомая потрепанная книжка про кролика.
Летти танцует. Летти поет.
Летти – это любовь.
Чем он заслужил такое счастье?
И Дариус побежал к жене и сыну.
Сноски
1
Порт-кошер – въездная арка для автомобиля. (Здесь и далее примеч. пер.)
2
Любовь моя (греч.).
3
Мать (греч.).
4
Севернее Девяносто шестой улицы (улица миллионеров) Парк-авеню превращается в район нищеты.
5
Да, тетя Иоанна (греч.).
6
Рецина – греческое смоляное белое вино.
7
Бабушка (греч.).
8
Узо – греческая водка.
