Рассел проводил ее до парковки. По дороге они прошли мимо Каса Лилиана, как раз когда Мюрат возвращался домой на своем фургоне. Он остановился поговорить с Расселом, которого, надо полагать, видел раньше, и стал рассказывать, как они с матерью помогают в поисках Мадлен. Джейн, которая Мюрата никогда раньше не видела, к их разговору не прислушивалась. Она хотела как можно скорее идти дальше, чтобы побыстрее покончить с этими шпионскими делишками. Когда Рассел стал прощаться, Мюрат сказал, что ему тоже надо идти, и упомянул, что его вызывали в полицию.
С парковки Джейн отвели на ближайшую улицу, и там один из офицеров СП попросил ее пересесть в маленький фургон, замаскированный под машину доставки. Оттуда полиция отвезла ее прямиком в «Оушен клаб». Они хотели припарковаться на том месте, где Джейн 3 мая видела мужчину с ребенком, но там стояла машина, и им пришлось остановиться чуть дальше. Там ее попросили посмотреть в окно и сказать, узнает ли она человека, которого видела в тот вечер среди переходящих через дорогу в месте пересечения Руа Доктор Гентиль Мартинс и Руа Доктор Агостино да Силва. Через дорогу перешли трое мужчин. Двое из них совсем не были похожи на описанного ею человека: один был слишком толстый, а второй слишком высокий, да к тому же еще и блондин. Третий вызвал сомнения, но с такого расстояния она не могла его как следует рассмотреть, и, к сожалению, именно когда он переходил через дорогу, его заслонила проезжающая машина.
Фургон переехал на парковку напротив входа в «Оушен клаб», чтобы Джейн могла получше его рассмотреть. Но теперь он двигался по дорожке, обсаженной кустами, и видно его было еще хуже. Да и окна в фургоне уже начали запотевать. Джейн сказала, что не может сказать наверняка, тот ли это человек. Один из полицейских позвонил куда-то узнать, нужно ли ей подписать показания, но ему ответили, что это необязательно.
Когда на следующий день Мюрата показали в новостях, Рассел узнал в нем человека, с которым накануне вечером разговаривал у Каса Лилиана. Джейн предположила, что его взяли только из-за того, что он случайно принял участие во вчерашней импровизированной процедуре опознания подозреваемого. Как и Фиона, Рассел сообщил, что видел Мюрата рядом с номером 5А вечером 3 мая. Потом они узнали, что его видела и Рейчел.
Джейн на всякий случай позвонила старшему инспектору Бобу Смоллу. Она рассказала, что столкнулась с Мюратом до встречи с полицейскими и упомянула, что Рассел и Рейчел видели его у нашего номера в тот день, когда исчезла Мадлен. Хотя тогда нашим друзьям не казалось важным то, что Мюрат находился поблизости в момент похищения Мадлен (в конце концов, он ведь жил рядом и мало ли почему мог там оказаться!), полиция подробно расспросила об этом Фиону, Рассела и Рейчел.
То, что Джейн тогда не пришлось ничего подписывать, имело свои последствия. За неимением документов, подтверждающих противоположное, позже кое-кто стал утверждать, что в Мюрате она узнала человека, которого видела 3 мая. Неправда. Джейн была бы счастлива дать четкий и однозначный ответ, он это или не он, потому что это помогло бы следствию, но она не смогла этого сделать. Условия опознания были такими, что в этом мужчине она даже не узнала Мюрата, с которым общалась каких-то полчаса назад, и тем более она не могла утверждать, что видела этого человека десять дней назад.
Мы обратились в судебную полицию с просьбой разрешить нам встречаться со следователями, чтобы быть в курсе развития событий. Мы считали само собой разумеющимся, что люди, отвечающие за расследование похищения нашей дочери, должны сообщать нам, насколько они близки к раскрытию этого преступления. Но мы ошибались. Как нам сказали, существующий в Португалии закон о судебной тайне исключает разглашение каких бы то ни было сведений. В подобной ситуации оставлять родителей в полном неведении просто жестоко. Не знать, где твой ребенок, что с ним, с кем он и увидишь ли ты его когда-нибудь снова, страшнее любой адовой муки. Когда тебе неизвестно, что делается (и делается ли что-нибудь вообще) для его спасения, и гадать, что известно тем, кто его ищет, боль становится еще невыносимее.
Не имея возможности узнать что-либо от судебной полиции, мы попытались сосредоточить внимание на организации «Фонда Мадлен» и на том, как наилучшим образом использовать накапливающиеся пожертвования. Отклик филантропов и обычных людей на несчастье, случившееся с Мадлен, и призыв Джерри был просто фантастическим. В конце той недели в Глазго у церкви Святого Андрея выстроилась очередь желающих присутствовать на службе, посвященной Мадлен. Звезда футбола Дэвид Бекхэм призвал всех владеющих какой-либо информацией, обратиться в полицию; будущий премьер-министр Гордон Браун выразил нам сочувствие. В Португалии сотни мотоциклистов разъехались по всей стране с листовками.
Идею обратиться к Бекхэму подал бывший начальник Джерри из Глазго, который теперь был врачом шотландской футбольной команды. От нашего имени он поговорил с сэром Алексом Фергюсоном, и сэр Алекс связался с Бекхэмом, который тут же откликнулся на нашу просьбу. Мы ему очень благодарны. В своем видеообращении он был настолько искренен, что оно не могло не тронуть сердца людей. Сэр Алекс организовал и обращение Криштиану Роналду, знаменитого португальского футболиста, игравшего за его клуб «Манчестер Юнайтед». Потом последовали призывы и других футболистов, в том числе таких игроков «Челси», как Джон Терри, Рикардо Карвальо и украинец Андрей Шевченко, который произнес свое обращение на нескольких языках.
Представители юридической фирмы «Бейтс Уэллс энд Брейтуэйт», занимавшейся подготовкой устава фонда, направили в Комиссию по делам благотворительных организаций запрос, можно ли присвоить фонду статус благотворительного. Поскольку задачи фонда ограничивались поискам одного ребенка и пожертвованиями пользовалась одна семья, речь об «общественном благе» не шла. Таким образом, фонд принял форму некоммерческой частной компании с ограниченной ответственностью. Организацией этого предприятия занимались настоящие специалисты. С самого начала все согласились с тем, что, учитывая крупные денежные вливания, деятельность компании должна быть абсолютно прозрачной. В правление компании должны были войти независимые директора и представители семьи, и возглавили фонд вместе с моим дядей Брайаном Кеннеди и братом Джерри Джонни люди самых разных профессий. Тогда мы и не предполагали, насколько это поможет нам выдержать серьезные проверки, которым в будущем подвергся наш фонд, особенно когда волна повернулась против нас.
Тем временем Алекс Вулфол посоветовал нам, учитывая большой резонанс нашего дела и тот факт, что сам он работал на компанию «Марк Уорнер», нанять собственного семейного представителя. Джерри обратился в министерство иностранных дел с просьбой помочь, и отклик
