В детстве их пути пересекались несколько раз. Впервые они встретились, когда Ким было шесть лет. Выйдя из больницы, она оказалась в детском доме в Фэйрвью-Холл, суровом бетонном строении, чей внешний вид полностью соответствовал его бездушному интерьеру. Фигура появилась в дверном проеме, когда Ким сидела на узкой койке рядом с мешком для мусора, в котором помещалось все ее видавшее виды имущество. Она все еще помнила любопытный взгляд старшей девочки, которая грызла яблоко… «Хочешь?» – спросила Сал, протягивая яблоко ей. Ким покачала головой, девочка пожала плечами и скрылась.
Со временем Стоун выяснила, что Сал добровольно пришла в детский дом, после того как у нее родилась младшая сестра. Она слышала слухи о том, что Сал пыталась причинить вред своей сестре, но о ком по детдому не ходит масса слухов?
– Какого черты ты, сука, здесь делаешь?
Шепот Сал вернул Ким к действительности. Глаза женщины были широко открыты, а взгляд – тупым от боли.
– Да просто мимо проходила. – Стоун пожала плечами.
– Как ты меня нашла?
– Ты, знаешь ли, не член королевской фамилии, – инспектор закатила глаза, – и тебя не помещают в больницу под вымышленным именем.
– Боже, ты всегда была занозой в заднице, и сейчас ничуть не изменилась.
– Люблю постоянство, – парировала Ким.
– Тогда сделай хоть что-то полезное и дай мне напиться.
Детектив встала и налила свежей воды в пластмассовый поильник.
– Послушай, я не знаю, что ты здесь делаешь, но лучше отвали и оставь меня в покое. – Сал прищурила глаза.
– Это все из-за меня, да? – спросила Стоун.
Сал откинулась на подушку и отрицательно покачала головой.
– Не льсти себе, Ким. Это из-за того, что я не люблю, когда мною командуют.
– Я встретила одну сучку, которая все ему рассказала. Она – та еще штучка. Ты что, во всем призналась?
– Один из его охламонов проверил мой телефон и нашел твой номер.
– Боже, Сал, мне очень жаль…
– Чего тебе жаль? Я сама кивнула тебе, сука ты драная, так что не посыпай голову пеплом. Тебе это не идет.
Сал немного помолчала, а потом покачала головой. Ким показалось, что она услышала приглушенный смешок.
– Я же видела, что ты сделала, тупица ты несчастная. Смерти ищешь или как?
– Я не могла позволить ей сесть в машину.
– Она сбежала?
Стоун кивнула. Сал было улыбнулась, но улыбка быстро исчезла с ее лица.
– Знаешь, всегда будут появляться новые, – сказала она.
Ким опять кивнула. Она это знала.
Если б она родилась супергероем, то, возможно, смогла бы предотвратить все те смерти, которые являются частью ее нынешней жизни, но она не супергерой и может бороться только с тем, что видит у себя перед глазами.
– Ты слышала про Донну? – спросила Ким.
Сал кивнула и с трудом сглотнула.
– Видела в новостях по телевизору уже здесь. Имени не называли, но я догадалась. Глупая корова выходила на улицу каждую ночь. Говорила, что сорвет куш, пока все остальные киски отсыпаются под теплыми одеялами… – Женщина покачала головой. – Не угадала, бедняга.
В ее тоне было мало сострадания или сожаления. Ким понимала, что жизнь в условиях улицы быстро лишает человека сентиментальности. В такой жизни не было места для длительных привязанностей. Совместные страдания сближали людей, но самосохранение всегда стояло на первом месте.
– Тебе пора завязывать с этим, Сал, – негромко сказала Ким.
Женщина слегка повернула голову.
– И чем же мне заниматься, Ким?
– Всем, чем угодно. – Инспектор пожала плечами. – Для тебя все пути открыты. Ты – умная, привлекательная женщина, и тебя ждет совсем другое будущее, если только ты согласишься принять предлагаемую тебе помощь.
– Да что с тобой такое, черт возьми? Если моя жизнь не совпадает со стереотипом в твоей голове, то ты не можешь не попытаться заставить меня проникнуться твоими идеалами!
– Не так, Сал. Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности.
– Я сама могу о себе позаботиться.
– Что-то не очень заметно.
– А вы что, никогда не получали травм на службе, детектив-инспектор?
– Только наносили мне их не те люди, на которых я работаю.
– Слушай, отвали, ладно?
Ким встала и коснулась левой руки Сал:
– Ладно, я пойду, но я не собираюсь сдаваться.
Несколько мгновений та не шевелила рукой и ничего не говорила. А когда заговорила, инспектор услышала, как у нее сел голос:
– Рано или поздно тебе придется.
Стоун отвернулась, думая, что Сал, возможно, права.
Но она никак не могла избавиться от одного воспоминания. Приемная семья номер три. Нельсоны. У мистера Нельсона был свой бизнес по торговле скобяными товарами, а миссис Нельсон иногда подрабатывала разносчицей еды в школе. Социальные работники были вне себя от восторга, когда пара согласилась одновременно взять и девятилетку, и одиннадцатилетку. Тогда Ким и Сал первый и последний раз оказались в одной приемной семье.
Каждое субботнее утро мистер Нельсон отправлялся в свой магазин, чтобы прибраться и провести инвентаризацию. В первую субботу он взял с собой Сал. По возвращении та была необычно тиха и задумчива, но не сказала ни слова. На следующей неделе мистер Нельсон сказал Ким, что теперь ее очередь. Но Сал мгновенно выскочила вперед и сказала, что ей хочется еще. И так продолжалось каждую субботу.
Тогда Ким ничего не понимала, но позже до нее дошло, что происходило в скобяной лавке по утрам в субботу и от чего Сал ее избавила…
Инспектор вновь мысленно вернулась к женщине, лежащей на больничной койке из-за того, что еще раз попыталась помочь ей.
Нет, она еще не готова сдаться. По крайней мере, не сейчас.
Глава 61
Доусон припарковался за серебристой «Корсой» и тяжело вздохнул.
Было почти одиннадцать вечера, а из дома он вышел в семь утра. Если Элисон еще не спит, то они опять поссорятся. Он подумывал о том, чтобы сказать ей правду, но она все равно не поймет. Вспомнив расхожую фразу «Моя жена/невеста/подруга меня не понимает», Кевин покачал головой. В данном случае прямо в точку.
Элисон холодно говорила с ним по телефону, когда он позвонил, чтобы объяснить, что ему опять придется задержаться на работе. Напряженный голос был подтверждением того, что она ему не верит. И, в общем, Элисон была права. Стейси ушла несколько часов назад.
Иногда она вообще не спорила с ним. Просто молчала. Такие ночи были хуже, чем самые решительные ссоры.
Кевин знал, что Элисон устает. И что Шарлотта не дает ей ни минуты покоя – вот только вчера она вставила красный карандаш себе в ухо и сказала, что это олений рог. Он знал, что к семи часам
